воспользоваться?
Она приподнимает нарисованную карандашом бровь: — Ты ведь знаешь, что в комнате есть один?
— Знаю, — прикусываю губу. — Я… э-э-э… между нами, я вроде как убегаю от чего-то. Вернее… от кого-то.
Не знаю, что женщина увидела в выражении моего лица, но мне не нужно вдаваться в подробности, потому что она протягивает мне свой телефон.
Быстро вызываю такси, и мужчина сообщает мне, что оно будут здесь через пять минут.
— Спасибо, — говорю, возвращая ей телефон.
Она кивает: — Без проблем.
Достаю пачку денег из сумки, но она останавливает меня: — Ты уверена, что они тебе не понадобятся?
Качая головой, кладу их ей на ладонь.
Уже собираюсь пойти в свою комнату, чтобы переодеться… но останавливаюсь.
— Если кто-то спросит, не просила ли рыжеволосая девушка в желтом платье одолжить твой телефон…
— Насколько я помню, нет, — с улыбкой заверяет она.
— Спасибо, — говорю водителю, выходя из такси.
Я назвала водителю адрес, который находится через несколько домов от дома Лео, на случай, если потенциальный сосед заметит ярко-желтое такси, подъезжающее к его дому.
После того как водитель уехал, поднимаюсь по дорожке к двери в черных спортивных штанах и рубашке, которые Нокс упаковал для меня.
Лео как-то сказал, что хранит запасной ключ в цветочном горшке на улице, и, конечно же, он все еще там.
Рукавом рубашки стираю отпечатки пальцев с ключа и возвращаю его на место.
Взглянув на часы, понимаю, что медсестра ушла двадцать минут назад.
Когда вхожу в дом, в нем тихо. Единственный источник света — большой телевизор с плоским экраном в гостиной.
В гостиной, где находится его жена.
Когда она замечает меня, ее глаза становятся по пять копеек, и мое сердце бешено колотится в грудной клетке.
Она, вероятно, думает, что я здесь, чтобы встретиться с ее мужем, и она была бы права… но не по той причине, которую предполагает.
Я здесь не для того, чтобы трахнуть его. Я здесь, чтобы покончить с ним.
Потому что он убил моего отца.
И хотя я никогда не верила во все эти «око за око»… сейчас месть — все, на чем могу сосредоточиться.
Как можно тише подхожу к ней. Мне ужасно неприятно, что она не может двигаться или говорить, но сейчас это к лучшему.
И все же женщина заслуживает хоть какого-то объяснения.
Наклонившись к ней, шепчу: — Лео убил моего отца.
Ее глаза расширяются от удивления, а затем так же быстро наполняются жалостью, после чего взгляд падает на мои руки и задерживается на них.
Сначала не понимаю, почему она продолжает пялиться, но осознаю, что она, вероятно, ищет какое-то оружие.
Но у меня его нет.
Быстро соображая, иду на кухню и беру большой нож с подставки.
Не идеально, но сойдет.
Кроме того, говорят, тупой нож ранит сильнее острого… а Лео заслуживает каждой унции боли.
Снова прохожу мимо гостиной, на этот раз с ножом в руке. Если бы нужно было угадать, где он, я бы сказала, что работает допоздна в своем кабинете, но не уверена.
Указывая на коридор, где находится его кабинет, смотрю на Ленору.
— Моргни два раза, чтобы сказать «да», — говорю я.
Она моргает.
Не уверена, разыгрывает ли она меня, но решаю рискнуть и крадусь по коридору.
Чем ближе подбираюсь к двери, тем сильнее колотится сердце в груди.
Однажды Лео упоминал, что у него дома есть пистолет, но сказал, что хранит его запертым в сейфе.
Надеюсь, я доберусь до него раньше, чем он успеет ввести код безопасности и забрать его.
Сделав глубокий вдох, открываю дверь кабинета. Он быстро разворачивается в кресле.
— Аспен, что… — его взгляд падает на нож, который я направляю на него, и он бледнеет. — Что случилось?
Что случилось? Он что, блядь, серьезно?
— Встань. Сейчас же.
Держа руки перед собой, он встает.
— Милая…
— Не смей, блядь, называть меня милой, сукин ты сын, — подношу нож к его горлу. — Ты убил моего отца.
Он качает головой: — Не знаю, где ты услышала эту чушь, но это не…
Зарычав, обнажаю зубы: — Перестань врать, придурок. Он был твоим лучшим другом, а ты убил его, — ненавижу, как срывается мой голос, когда продолжаю: — А потом ты трахнул его дочь и заставил ее поверить, что она тебе действительно небезразлична.
— Я забочусь о…
Вонзаю нож глубже, и он вздрагивает.
— Нет, не заботишься. Потому что мужчина, которому я небезразлична, никогда бы не…
Звук открывающейся двери застает нас обоих врасплох.
Лео шокировано приоткрывает рот, и мне требуется вся сила воли, чтобы не обернуться, но знаю, что, если сделаю это, он одержит верх.
Нервы скручиваются в желудке, потому что я понятия не имею, кто стоит у меня за спиной.
От щелчка взводимого курка я чуть не наложила в штаны.
— Бродяга, — голос Нокса окутывает меня как теплое одеяло во время снежной бури, — опусти этот чертов нож.
Ни за что на свете.
— Нет, — смотрю на испуганное лицо Лео, — он должен заплатить за то, что сделал.
И мне плевать, чем это обернется для меня.
Потому что он забрал единственного человека, который когда-либо любил меня.
— Аспен, — вздыхает Лео, словно умоляя выслушать его, — твой отец крал деньги у невинных людей. Он должен был…
— Он заплатит, — рычит Нокс позади меня. — У меня есть план, но, чтобы все получили по заслугам, тебе придется довериться мне и опустить нож.
Я действительно доверяю ему, но все же хочу услышать, есть ли у него козырь в рукаве, прежде чем соглашусь.
— Каков твой план?
Нокс встает так, чтобы я могла видеть его боковым зрением. Капюшон черной толстовки, в которой он был раньше, теперь натянут, отбрасывая тень на его лицо, когда он целится в Лео.
— Мне нужно связать Лео и привести его в дом.
Это бессмысленно.
— Зачем?
— Чтобы полиция нашла его в постели с твоей матерью.
Машинально смотрю на него: — Прости… что?
— Даже не думай об этом, хуесос, — рычит Нокс, и от смертоносного тона его голоса мурашки бегут по коже. — Только тронь ее, и твои чертовы мозги разлетятся по всему кабинету.
Лео быстро поднимает руки, сдаваясь.
— Почему ты хочешь, чтобы полиция нашла его в постели с мамой… — замолкаю, когда до меня доходит.
Он подстраивает все так, чтобы это выглядело как двойное убийство и самоубийство.
Выставляет все так, будто Лео трахается с моей мамой за спиной ее мужа.
Господи. Надо отдать ему должное… это… гениально.
Есть
