Ссака предложила отправить ее отряд с ней во главе в руины за Фортом. Там подготовиться, затаиться и ждать. Если эти упырки реально рванут в бега, то мы заблокируем их направленными взрывами и обрушениями с двух сторон, после чего можно вскрывать эти банки и грабить…
Подумав, я с сожалением отказался — улов может быть щедрым, но пока я нихрена не знаю о потенциальной угрозе и откуда она может прийти. А раз нельзя прогнозировать — то нельзя и планировать. Забрать Хорхе — и на базу!
Принято?
Принято…
Жду.
Ну как жду… Вернувшись на парковку, я с деловитостью наркомана начал уже хорошо знакомые многим манипуляции. Прогнать всех с достаточно большого пятачка в жилой зоне, хаотично разбросать высокие блоки и стальные лавки. А затем прикатить ту самую колесную пару. Я еще не закончил разминаться, а вокруг меня уже собралась толпа недомутов. Покатились шепотки о ставках, послышались первые прогнозы, а следом появились и первые заявления от новых смельчаков, что решили бросить мне вызов. Стащив с себя лишнюю снарягу и оставшись в майке, штанах и ботинках, я взялся за ось и толкнул ее вперед. Колеса с глухим рокотом покатились к первому препятствию. Напряжение было еще и в том, что выбранная мной дистанция была процентов на двадцать-двадцать пять длинней предыдущей. Хитрожопые гоблины быстро поняли это, одновременно осознав, что все их вроде как проверенные ставки и прогнозы дерьма не стоят. Шум резко вырос, а я, уже начиная потеть, продолжал поднимать, переносить, неспешно опускать очередное колесо и катить ось дальше…
— Три ходки — выдохнул я вроде тихо, но меня услышали все и гомон резко оборвался. В мертвой тишине я продолжил — Награды отличившимся те же. Мясо, таблетки, уколы, снаряга. Те, кто сделает по три ходки на пределе пойдут со мной дальше — на бег, ползанье, стрельбы и рукопашный бой. Ну и каждому из них по премиальному стейку с компотом…
Гомон вернулся и стал в два раза громче. А я продолжил катить и тащить гребаную ось. Забрасывать эту традицию я не собирался. И судя по шуму недомуты были этому рады…
* * *
С трудом дотянувшись вилкой до куска мяса на соседней тарелке, я вызвал у положившего на него единственный глаз жирного недомута стон сожаления, а у себя судорогу правого перенапрягшегося бицепса.
С-сука…
Разминая подведшую мышцу, я не забыл про еще горячее мясо и отправил его в рот. Жирный недомут едва не всхлипнул и, обняв тарелку, отодвинулся от меня, уже не радуясь своему почетному месту. Глянув в другую сторону, я убедился, что голодные соседи и там решили вдруг потесниться. Вокруг меня образовался вакуум. Но ненадолго — рядом уселся Рэк, со стуком поставив на стол алюминиевую миску с жареным мясом и чуть подкопченной на гриле какой-то травой. Рядом встал пластиковый кувшин с компотом. Полюбовавшись чуток пляшущими в янтарной жидкости мелкими ягодами, я припал к краю кувшина и не останавливался пока не выпил треть.
— Хорошо… — выдохнул я и покосился на жующего орка — Спрашивай. По роже вижу…
— О! — обрадовался Рэк и поставил на стол небольшую бутылку — Поговорим! А какой разговор без…
— По сто грамм! — отрезал я — Не больше! — повысив голос, я добавил, чтобы меня услышали не только едоки, но и повара за сетчатой кухонной стеной — По двойной порции самогона каждому! А затем спать всем, кому не в дозор!
Над длинными составами прокатился радостный гул. Недовольно вздыхающий Рэк — в его выдохе я уловил едва заметный запах алкоголя — уже пододвигал мне полную стопку.
— Ты опять про те режимы работы? — поинтересовался я.
— Какие режимы работы? — орк изумленно уставился на меня — А! Сундук тот? Да в жопу! Исправить все равно нельзя, так что даже если и ошибся — посрать!
— Мудро — согласился я, приподнимая стопку — Тогда о чем?
— Надо въехать в эту ситуевину с Манкором Карателем. Он кто? Или это еще один позывной сраной ведьмы?
— Нет…
— Тогда он что-то вроде ее… лейтенанта?
— Ага — кивнул я — Только чуть похлеще. Я кое о чем задумался сразу, как только мы оказались в Форте Славы и окунулись во все это невнятное тухлое дерьмо. Даже во Франциске все было через жопу. Но там все держалось покрепче. Почему?
— Там правила система.
— Именно — кивнул я и опрокинул в рот обжегший рот самогон — У Камальдулы стопроцентная власть в большей части регионов и ограниченная, но все же власть в остальных. Плюс глаза повсюду. А здесь ее глаз нет… Мутатерр в сумраке.
— Это я сразу просек.
— Вот я и задумался — а кто станет уничтожать полусферы наблюдения? Уж точно не хозяин — ему то бояться некого. Приметливые глаза мешают только подчиненным, но никак не хозяевам.
— Ну да. Надо же как-то дела проворачивать втихую и ошибки свои понадежней прятать.
— Мутатерр не спрячешь. Это целый регион. Его под ковер не заметешь. Поэтому здесь и исчезли все системные глаза. Если ведьма и захочет глянуть — не увидит. Может послать дроны, конечно — но и здесь есть что придумать. Возможно над нами нет даже небесных глаз. И большой вопрос чьи дроны сюда прилетают. Мне вот упорно чудится, что все эти шпионы и рейдовые машины прибывают автоматически. Слишком уж все постоянно и рутинно до блевоты.
— Да кто такой этот Манкор?
— Скорей всего — управляющий — ответил я и кивнул, когда орк жестом предложил налить еще одну стопку — Причем управляющий предельно дерьмовый. Я ведь тебе рассказывал кто такая Эдита.
— Дочь Первого.
— А кто такой Первый?
— Ну… текущий хозяин убежищ и всей планеты?
— А еще?
— Хозяин Атолла Жизни?
— До этого.
— Управляющий — понял меня Рэк — Ты рассказывал. Он был очень крутым управленцем.
— Да — кивнул я — А еще он отличался патологическим недоверием ко всем, кого нельзя ухватить за яйца, кого нельзя напугать до усрачки. Ведь если ты не владеешь моим страхом — ты не владеешь и мной. Поэтому Первый всегда с легкой злобой относился к обычным компьютерам, ко всем эти псевдо настоящим искусственным интеллектам, нейросетям и подобной электронной хрени. Ведь компьютер за яйца не схватишь. Компьютеру посрать. Если машина ошиблась, ты можешь расхерачить ее кувалдой, но ей будет плевать. И его не заставить работать втрое больше — опять по той же причине. Нет страха. Нестрашно за жизнь, за карьеру, за достаток, за свое будущее и будущее своей семьи. О… Первый обожал работать с любящими своих детишек папашами и мамашами. И его всегда бесил я — своим одиночеством и похеризмом.
— За похеризм, командир! И за одиночество!
— За одиночество! — поддержал из передатчика насмешливый голос Ссаки.
Едва не поперхнувшийся орк пробормотал ругательство, проглотил самогон и прорычал:
— Она запорола стопку, командир! Давай еще по одной!
