Неожиданно предложение женщины показалось ему весьма привлекательным. Большинство членов банды «меча и розы» и без того лежали засыпанными под обломками Лейли-Касла. А поимка убийцы полицейского украсит его послужной список.
— Согласен, — ответил он. — При двух условиях. Во-первых, если вы действительно схватили убийцу молодого полицейского.
— Конечно. И во-вторых?
— С этой минуты вы прекращаете поиск пропавших людей.
— Мы должны их спасти!
— Теперь это дело Интерпола, а не ваше. Я прослушал вашу беседу в отеле и уже провел соответствующую подготовительную работу. Через три дня в Аль-Кудс прибудет специальная команда, вооруженная наилучшим образом и достаточно сильная, чтобы помериться силами с наемниками Ассада. Мы освободим похищенных людей, это я вам обещаю.
Молчание женщины на другом конце провода Танака расценил как согласие.
— Где именно вы оставили вашу бандероль? — спросил он.
Лара Мозени назвала место. Затем оба одновременно повесили трубки.
Лара стояла в телефонной будке и думала. Что ей делать? Возможно, действительно лучше предоставить освобождение похищенных людей Интерполу. С другой стороны, она одна не могла принять такое решение. Беседы с Эмметом было не избежать. В свою очередь, это означало, что она должна ему во всем признаться.
Она взялась за трубку и снова ее повесила. Ей нужно лично поговорить с Эмметом. Он заслужил это. Кроме того, по телефону Танака будет слышать каждое слово.
С неприятным чувством Лара снова села в грузовичок. Вместо того чтобы продолжать движение в южном направлении, она развернулась и поехала обратно в город.
Эммет сидел за столом в номере, по-прежнему углубившись в строительные чертежи дворца. В дверь постучали:
— Обслуживание номеров.
— Входите!
Дверь открылась, и вошел мальчик-посыльный. В руках у него был свежий букет цветов, которым он заменил старый в вазе.
— Могу я еще что-нибудь для вас сделать, сэр? — спросил он, закончив свое дело.
— Нет, спасибо.
У двери он еще раз остановился:
— Между прочим, в баре сегодня живая музыка. Возможно, вам захочется немного послушать. Отличная певица. Наверное, вы ее знаете. Она француженка — Роберта Монфора.
Эммет мгновенно насторожился. Сходство с именем основателя ордена меча и розы Робера де Монфора никак не могло быть случайным.
— Спасибо за совет, — сказал Эммет. — Я думаю, коктейль и немного хорошей музыки мне не повредят.
За одним из столиков в глубине бара сидела Лара.
— Что ты здесь делаешь? — спросил Эммет. — Ты уже забрала оружие? И для чего эта напускная таинственность? Роберта Монфора?
— Мне нужно было незаметно выманить тебя из номера, — сказала она.
Эмметом овладело тревожное чувство. Выражение лица Лары и серьезность тона ее голоса не предвещали ничего хорошего.
— Выманить из номера? Лара, что случилось?
— Мне нужно с тобой поговорить.
Она опустила глаза и больше их не поднимала, так же как в тот раз, когда призналась ему в Лейли-Касле, что совершила побег из иранской тюрьмы.
Как выяснилось, предчувствия Эммета не обманули. Так же как в тот раз, Лара сообщила ему неприятные новости. Выслушав ее признание, Эммет почувствовал себя глубоко оскорбленным.
— Ты действительно считала, что я убийца? — спросил он.
— Я подумала, ты сделал это, чтобы нас защитить.
— А я думал, что мы лучше знаем друг друга.
Теперь оба пристально смотрели на поверхность стола. Несколько минут они молчали.
— Мне очень жаль, Эммет, — вымолвила наконец Лара. — У Танаки был свидетель. Что бы ты сделал на моем месте?
Он не знал этого. Возможно, то же самое. Тем не менее ему было больно, что Лара его подозревала.
— Как нам теперь быть? — спросила Лара. — Я имею в виду похищенных людей. Должны ли мы оставлять все Интерполу?
Эммет подумал.
— Нет, — сказал он. — Полиция обязана придерживаться правил игры. Люди Ассада этого делать не будут. Если Интерпол направится туда большим отрядом, дело дойдет до схватки, в которой погибнет много полицейских.
— Но нас только двое. С Рейхан и Энтони будет четверо.
— Как раз это и может стать нашим преимуществом. Иногда небольшая партизанская группа действует эффективнее целой армии. Только нам нужно разработать правильную тактику.
Но несмотря на всю уверенность, Эммет прекрасно понимал, что им предстоит нелегкое дело.
Солнце уже почти скрылось за горизонтом, когда Том Танака и Юсуф Исхак нашли мусорный контейнер, который описала Лара. Лежавший в нем мужчина был связан по всем правилам искусства. Он обмочил штаны, но в остальном был абсолютно здоров. Хотя он отказывался давать какие-либо показания, но этим же вечером выяснилось, что полицейского убил действительно он. Ребенок, бывший свидетелем убийства, смог его опознать.
53
В понедельник утром, ровно к началу смены, Рейхан Абдалла переступила порог лаборатории. Она еще не оправилась от путешествия в Париж и вчерашней поездки автобусом из Джидды в Аль-Кудс, но не раскаивалась ни в чем. Она даже почувствовала себя исключительно находчивой и инициативной. Встреча с Ларой и Эмметом ее окрылила.
Выполнив обычные утренние дела, она решила навестить Энтони Нангалу, чтобы сообщить ему, что успешно справилась с порученной миссией. Однако его кровать в комнате отсутствовала.
Не успев задуматься над тем, что с ним случилось, она услышала за спиной чей-то голос:
— Мадемуазель Абдалла?
Она повернулась и оказалась лицом к лицу с мужчиной, которого никогда до этого не видела, но который почему-то показался ей знакомым.
— Мое имя — Леклерк, — сказал он. — Матс Леклерк. Мы еще не имели удовольствия познакомиться.
Он протянул ей руку, но при этом вовсе не казался любезным.
— Во дворце я отвечаю за безопасность. Не будете ли вы так любезны, последовать за мной в офис доктора Гольдмана?
Это был не вопрос, а приказ. Рейхан почувствовала, как у нее засосало под ложечкой.
— Само собой, разумеется, — сказала она и постаралась скрыть страх.
Чего хотел от нее доктор Гольдман? И почему послал за ней ответственного за безопасность, а не одного из своих ассистентов, как обычно?
Вопрос разъяснился уже через несколько минут.
— Очень приятно вас снова видеть, Рейхан, — сказал доктор Гольдман, как только она вошла в офис вслед за Леклерком. Поднявшись из-за письменного стола, он подошел к ней и поприветствовал, слегка кивнув. При этом на лице не отразилось никаких эмоций. — Как прошел ваш уик-энд?
