сказал, что здесь ее собирали после дождя, и поэтому мыться в ней было гораздо приятнее, чем в городской воде.
Алви подставила лицо под струи и наслаждалась тем, как с нее смывается пот и жар солнечного дня. Она чувствовала, что Килан смотрит на нее, ощущала это своей кожей, сухостью во рту и дыханием, которое никак не хотело выравниваться.
— Ты такая красивая, — сказал он, и Алви посмотрела на него.
Он тоже был красивым. Он был таким красивым, боже. Хотелось рисовать его, но она не умела рисовать. Она могла только обводить пальцами контуры его тела, впадинки и бугорки, ямочки, полоски кожи, черные дорожки волос.
Алви не заметила, как начала делать все это, а когда поняла, то уже не смогла остановиться. Она сделала шаг вперед и прикоснулась губами к плечу Килана, собирая капли ртом. После чего переместилась на его шею, провела по ней носом, вдохнула запах, который вода неспособна была смыть.
Килан задержал дыхание и не двигался, наблюдая за ней. Она путешествовала. Она была туристом, она изучала его тело и впитывала запах, чувствуя себя такой маленькой и хрупкой на фоне него.
Ее руки переместились на его живот, огладили бока, скользнули по спине. Она прижалась к нему грудью, и вот, тот самый момент… Их тела слились, они словно стали одним целым, и больше не хотелось ничего — даже дышать.
— Алви, если ты не прекратишь, я за себя не ручаюсь, — прошептал Килан.
Голос его был хриплым, и она подняла глаза, чтобы поймать его взгляд.
Боже, как же он на нее смотрел! От одного такого взгляда Алви вполне могла умереть.
— Не прекращу, — ответила она.
Вода все лилась и лилась, без остановки, а она не замечала. Руки Килана скользнули по ее спине, и она пропала. Упала в поцелуй, как в океан, захлебываясь и даже не предпринимая попыток выбраться.
Килан и прежде целовал ее так — грубо и глубоко. Но она впервые отвечала ему тем же. Впервые не думала ни о чем, отпустила себя и отдалась его рукам, губам, его дыханию. Он прижал ее к стене своим телом, она почувствовала, как его член упирается ей в живот, и потянулась, чтобы он помог ей подняться выше.
Килан подхватил ее, приподнимая. Алви обняла его ногами, прижимаясь всем телом, и они начали двигаться, как сумасшедшие, не сдерживая себя.
Это не было стыдно, неловко и грязно. Это было так безумно правильно — то, как Килан двигался, хрипло рыча, как он толкался своим телом в ее тело, как ругался на ткань трусов, которая мешала, была сейчас лишней…
— Я так тебя хочу, — прошептал он, расстегивая ее лифчик. Алви выпуталась из него, бросая ткань на пол.
Прижимаясь грудью к его горячей груди, она ощущала себя на своем месте. Здесь, рядом с Киланом, который желает ее, который возбужден и хочет быть с ней сейчас, с ней и ни с кем другим.
Наверное, они не смогли бы остановиться и все случилось бы здесь и сейчас. Алви была уверена в этом. И, наверное, было к лучшему, что их прервал голос Лауры с улицы.
— Я принесла полотенца! — прокричала она издалека, явно желая, чтобы они услышали ее заранее.
Алви замерла, распахивая глаза. Килан смотрел на нее, не отрываясь, не моргая, заглядывал ей прямо в душу. Он словно давал ей право решить, что будет дальше. Они остановятся или продолжат?
О, как же Алви хотела продолжить. Ничего в этой жизни она не хотела сильнее, но голос Лауры отрезвил и заставил оглядеться по сторонам.
«Это то, чего ты хочешь, Алви? Вот так, в душевой, таким будет ваш первый раз?»
Она легонько надавила Килану на грудь, заставляя его отстраниться. Встала на ноги, чувствуя дрожь в коленках. Захотелось извиниться, но Килан прервал ее, поцеловав в сомкнутые губы.
— Все нормально, — сказал он и улыбнулся.
Алви вдруг так захотелось сказать ему о своей любви. Даже не сказать — прокричать во весь голос. Она прижалась к нему и сделала глубокий вдох, не произнося ни слова.
* * *
После обеда дом погрузился в сонную дремоту. Лаура и Джулия ушли в свои комнаты, чтобы отдохнуть, Роберт обосновался в беседке с ноутбуком (вероятно, отсутствие некоторых благ цивилизации чрезвычайно его вдохновляло), Эрин вышла на пробежку, а Алви наслаждалась солнцем, сидя на террасе в плетеном кресле.
Килан вышел к ней с тарелкой, полной спелой клубники.
— Откармливаешь меня? — спросила она, но от ягоды не отказалась.
— Просто хочу побыть рядом.
Он занял соседнее кресло и закрыл глаза, подставляя лицо под солнечные лучи. Слава богу, он додумался надеть футболку, иначе Алви сошла бы с ума.
Она ждала, что будет чувствовать себя неловко рядом с ним после случившегося, но, на самом деле, она никогда еще не чувствовала себя комфортнее.
— Как это происходит? — поинтересовалась она, когда повисла долгая пауза.
Килан улыбнулся, не открывая глаз.
— Боишься?
— Скорее волнуюсь.
После этого он повернулся к ней и посмотрел своими глубокими темными глазами. Алви отдала бы все на свете, чтобы он всегда так на нее смотрел.
— Тебе нечего бояться, Алви. Ты в безопасности.
— Знаю. Но было бы неплохо, если бы ты сказал, к чему мне нужно быть готовой.
— Ладно, — он выпрямился и взял ее руку в свою, переплетая пальцы. — Когда восходит луна, мы все выходим к тропе, ведущей глубоко в чащу, — он указал пальцем в ту сторону, где петляла эта тропа. — Мама обращается первой. Так она проверяет, насколько хорошо мы можем контролировать обращение.
— А вы можете?
— В среднем где-то пару часов. У Лауры получается не обращаться четыре часа, я стремлюсь к ее результату.
— А Эрин?
Килан улыбнулся.
— С Эрин все еще интереснее. Она каким-то образом может не обращаться вообще, и это поразительно.
— Правда?
— Да. Она может оставаться человеком до тех пор, пока луна не исчезнет. Но это
