что он везде, а я вся пахну, как он, мое сердце хочет выпрыгнуть из груди и застучать еще быстрее, а дышу я так, словно наш жесткий физрук заставил бегать несколько кругов по университетскому стадиону.
- Маш, это последний шанс тормознуть меня, честно, – едва слышно говорит Герман, и я чувствую, как тяжело ему даются эти простые слова. – Потом я просто не смогу.
- Я не хочу тебя тормозить, просто…
Просто. Да совсем это не просто! Это ужас как сложно!
- Скажи, что не так, – отодвигается от меня чуть-чуть и слегка выпускает из своих крепких объятий.
- Все так. Просто я боюсь и волнуюсь.
- Даже со мной?
При такой постановке вопроса он обидится до жути, если скажу, что боюсь даже с ним. Наверное, Герману сложно представить, что такого страшного сейчас произойдет, ведь он делал это с другими девушками…
Ой, нет, только об этом сейчас думать не надо. Мало ли с кем он что делал! Главное, он сейчас со мной, а не с кем-то еще, и однозначно хочет, чтобы все было по-настоящему.
- Гер, ты же понимаешь, почему я переживаю. Но я постараюсь этого не делать.
Он вновь притягивает меня к себе и обнимает, но уже по-другому, нежнее и мягче. Мы соприкасаемся лбами и дышим друг другу в губы. Он целует меня коротко и очень осторожно, так, что у меня внутри все сводит от какого-то нового, незнакомого ощущения. Ощущения того, что рядом со мной сейчас – именно тот парень, которому можно доверять во всем. С ним можно работать в паре, вместе разбираться с каким-то трудностями, вместе радоваться, улыбаться, смеяться, дурачиться и вновь браться за серьезное дело. И любить, конечно, тоже можно.
Целую его на этот раз сама, трусь носом об его слегка колючую щеку, наклоняюсь к шее и вновь вдыхаю, как пахнет Герман Шацкий, хотя уже пропитана этим запахом до самых кончиков пальцев.
- Ты моя, Марья, – шепчет мне на ухо. – И будешь моей.
Эпилог
Следующее лето. Герман
Паркуюсь у хорошо знакомого КПП лагеря «Горизонт». Все это было как будто вчера, но прошел целый год. Когда отец решил отправить меня на трехнедельное перевоспитание, он оказал мне неоценимую услугу. Именно здесь я поверил в себя и свои возможности, понял, что я уже достаточно взрослый и умный, чтобы самостоятельно решать проблемы и трудиться. Но самое главное – здесь я встретил свою Марью и обрел крутых друзей, которые мне очень близки по духу. Мы продолжаем общение, поэтому ребята пригласили нас с Машей в гости на смену.
Тихонова в этом году тоже не поехала работать, хотя ей очень хотелось, она даже сначала ходила на занятия педагогического отряда. Я был готов отправить ее сюда работать, потерпеть эти три недели в одиночестве ради того, чтобы ее желание исполнилось. Но Марья сама приняла решение не ездить на смену, чтобы мы не расставались даже на это время.
А вот большая часть нашей прошлогодней банды из «сотки» вновь работает. Виталик в этом году впервые приехал в качестве методиста, а красота Алиночка, будучи одной из самых опытных в педотряде, воспитывает юного напарника-новичка.
Виталя мне как-то рассказывал, что после смены они со стервочкой собираются снять квартиру и жить вместе. Вот так вот сложилось, что прошлым летом они дружили, дружили, а в итоге все-таки начали встречаться, и дело уже дошло до совместной жизни. А там, глядишь, не за горами и предложение, Виталий у нас такой мужчина. Но я рад за них, правда. Они молодцы.
Первым отрядом рулит Федор, который закончил бакалавриат и теперь тоже направляется в магистратуру, а серьезными отношениями за прошедший год так и не обзаведясь. «Мартовский кот», как его называет Марья, еще не нагулялся и не спешит расставаться со статусом самого завидного холостяка в лагере.
А на одном из самых младших отрядов работает наш Степан.
Да-да, вот так. Его не просто взяли в педагогический коллектив, но и сразу управление детьми доверили, ведь совершеннолетие он уже отпраздновал и вполне имеет право работать вожатым. Как раз его мы и встречаем, когда заходим на территорию загородного центра.
- О, Герман Юрич, Марья Николаевна, какие люди! – идет навстречу и улыбается, искренне радуясь.
- Степан! Как вас по батюшке? Раиса Петровна не одобрит, если мы будем «тыкать», – громко обращаюсь к парню.
- Викторович, – деловым тоном сообщает Степа.
- И как вам здесь работается, Степан Викторович? – интересуется у него Марья. – Лучше быть ребенком или вожатым?
- Как сказать, у всего свои плюсы. Но мне нравится, я мечтал сюда попасть, и моя мечта сбылась.
- Парни, оставлю вас пока, поздороваюсь с Алиной и другими девочками, – Маша направляется к эстраде, где ее уже ждет Алиночка в компании других вожатых.
Мы же со Степой прогуливаемся другим маршрутом до «сотки» – так и тянет к родным местам.
- Не понял только одного, Влада где? – задаю вопрос, который волнует меня с того самого дня, как Марья рассказала весь список педотряда на смену. – Неужели не захотела?
Стоит только спросить, и вот уже из невероятно крутого парня, который гордится своими достижениями, Степан превращается в свою же бледную тень.
- Хотела. Она же в кадровый резерв вместе со мной ходила. Просто поехать не смогла в итоге.
- Что-то случилось? – по его слишком общему ответу не могу понять.
- Случилось, – Степа произносит это слово почти как ругательство. – Баллы на ЕГЭ у нее случились. С такими оставаться у нас и профукать шанс поступить в Москву в крутой вуз – преступление, а она еще ехать не хотела.
- Но уехала?
- Уехала. Сейчас она с мамой где-то в Подмосковье у родственников, подала документы в несколько универов, вступительные написала.
- А ты?
- А что я? Вы же не думаете, что я на триста баллов экзамены сдал?
Молчу, никак не комментируя. Я совершенно не считаю Степана глупым и не умаляю его достоинств, но он сам всегда позиционировал спорт выше учебы. Видимо, так и доигрался.
- Баллы у меня очень скромные, хвалиться нечем, – продолжает после паузы. – Куда-нибудь да возьмут, но не в Москву явно.
- Не могу понять, вы расстались?
- Нет. Точнее, никто об этом вслух не говорил, но что дальше делать, я не знаю пока. Я же люблю ее, вы знаете. Ну че я тут делать без нее буду?
Да уж, ситуация так себе. Действительно не знаю, что посоветовать. Если бы мы разговаривали на такую же тему прошлым летом, я бы сразу сказал, что в его жизни еще сто таких Влад будет, уехала
