вместе доставляли?
— А я должна была одна ее на себе тащить?
— Ты врала, Варь. Звонила мне и врала.
— Потому что знаю, что у тебя от ревности крышу сносит, — на эмоциях выкрикиваю я.
— Еще скажи, что и на этот раз повода для ревности у меня нет, — он тоже повышает голос, в ониксовых глазах полыхает ярость.
— Есть! — огрызаюсь я.
Бессмысленно разубеждать. У него собственная версия событий, и я в ней — отъявленная лгунья и предательница. Уверена, что и свекры со своей стороны постарались, накрутив Влада так, что он едва ли не бросается на меня с кулаками. Такой резонанс с тем, как муж искренне сокрушался каких-то десять минут назад.
— Теперь ты доволен? Это хотел услышать? — мне бы тормознуть, но куда там. Меня понесло…, а Влада аж перекосило. Лицо пошло пятнами, кадык нервно задергался, стиснутая челюсть заскрежетала. — Или тебе подробности подавай?
— Оленя из меня решила сделать? — взбешенно рычит Влад, рефлекторно сжимая кулаки.
Я отступаю подальше от его койки на всякий случай. Мало ли он не только нюхнуть по выходным не прочь, но и руками помахать. Влад рывком поднимается на ноги.
— Не выйдет, Варь, — надвигаясь на меня, он морщится от боли, причиняемой не только безобразной ссорой, но и давящей на мозг гематомой, которая хоть и не увеличивается, но и уменьшаться не торопится. — Я тебя по судам затаскаю, — вопит мой интеллигентный порядочный муж. — И сына будешь видеть по расписанию. — а это уже подает голос внимательный и заботливый отец. — Ни хрена не получишь, поняла меня?
— То, что положено мне по закону, получу, — в противовес истерике мужа, я вдруг резко успокаиваюсь, отключив эмоции, мешающие рационально мыслить. — На этот счет не переживай. Деньги на грамотного адвоката у меня есть. А с этой бумажкой…, — приблизившись, машу перед его носом заключением экспертизы. — По расписанию сына будешь видеть ты!
— Вот, значит, как запела? — сипит он.
Темные зрачки мужа сужаются, на белках глаз проступает красная сеточка. Его резко мотает в сторону. Мгновенно среагировав, я удерживаю Влада от падания, обхватив руками за торс.
— Все нормально? Стоишь? — задохнувшись от выброса адреналина в кровь, потерянно шепчу я.
— Все хуево, Варь, — стиснув меня в объятиях, хрипит мне в макушку Влад. — Прости, я с ума схожу. Не есть, ни спать не могу. Думаю, как ты… А вдруг с ним, — сдавленно признается он. — Может, морду ему набить? Марик сказал, что полегчает.
— Не за что бить, — отвечаю, мотнув головой. — А Марик твой дурак, который со своими бабами разобраться не может, но в чужую семью лезет с непрошеными советами, — я осторожно высвобождаюсь из крепких рук, отчаянно цепляющихся за меня. — Если продолжишь вести себя как идиот, я точно от тебя уйду. Не к кому-нибудь, а потому, что больше не смогу жить с человеком, от которого не знаешь, чего ожидать.
Максим
— Я почти закончила. Еще пару дней и портрет будет готов. Девочки такие спокойные и послушные. Я от них без ума, — оживлённо щебечет в трубку жена. — Не вертятся, не капризничают. Сплошное удовольствие с ними работать. Они точно будущие модели…
— Билеты купила? — прерываю восторженный монолог, жестом показав вошедшей секретарше на стул для посетителей.
— Нет, я думаю задержаться до конца недели. — Помявшись, сообщает Кира. — Хочу погулять по музеям, в театр сходить, в выходные экскурсию по городу заказать. Я же толком ничего не видела. Прилетай в пятницу вечером. Вместе развеемся. Ты поснимаешь, я красотами полюбуюсь. Соскучилась сильно…
— Я не могу, прости. Работы море. Сейчас никак не вырваться.
— Так я и знала, — разочарованно тянет Кира. — Ты же вольная птица, Красавин, а загнал себя в жесткий график. Оно тебе надо? Неужели тебе нравится вся эта офисная рутина?
— Нравится, представь себе, — с усмешкой признаюсь я.
— Важным боссом себя почувствовал? — иронизирует жена.
— Может, и так. Не мотаться же до конца жизни по всему миру.
— До конца жизни еще столько всего можно успеть.
— Именно это я и пытаюсь сделать, Кир, — серьёзно отвечаю я. — У тебя точно все хорошо?
— Да, отлично, — заверяет она, и судя по расслабленной интонации не кривит душой. — Тебя только очень не хватает. Я часто вспоминаю, как мы вместе путешествовали. Безумное было время, незабываемое… — Кира вдруг осекается, резко замолчав.
— В старости нам точно будет что вспомнить, — подхватываю я, не позволяя ей уйти в воспоминания, которые могут разом перечеркнуть весь ее радостный оптимизм.
— Мемуары пора начинать писать, — натянуто смеется она.
— Зачем, если есть портфолио?
Наш непринужденный диалог длится еще несколько минут и сам по себе сворачивается на позитивной ноте. Мы желаем друг другу приятного вечера и, прощаясь с женой, я впервые не чувствую сковывающего напряжения. Кажется, она и правда чувствует себя гораздо лучше. Поездка однозначно пошла ей на пользу, хотя изначально у меня были сомнения.
— Максим, тут акты выполненных работ, — Наташа кладет мне на стол папку с документами. — И еще… Звонила Варвара Грудинина…
— Тебе? — вскинув взгляд на секретаршу, удивленно выгибаю бровь.
— Почему мне? В приемную.
— Чего она хотела?
— Чтобы я внесла ее в график встреч на завтра.
— А лично мне позвонить не судьба? — хмыкаю я.
— Я не знаю, — растерянно пожимает плечами Наташа. — Я почему спрашиваю…. Завтра у вас все занято. И послезавтра тоже. Могу записать только на пятницу на три часа дня, но я так поняла, что у нее что-то срочное.
— Иди домой, Наташ. На сегодня твой рабочий день закончен.
— А как же…
— С Грудининой я сам разберусь, — отрезаю я, кивая в сторону двери. — Свободна.
Секретарша послушно ретируется, не скрывая мелькнувшего на лице облегчения. Взглянув на часы, я мысленно матюгаюсь. Еще бы Наташа не выскочила отсюда вприпрыжку. Почти девять вечера.
— Сейчас можем встретиться? — набрав номер Вари, без предисловий спрашиваю я.
— Я домой еду, Максим, — отвечает ровным тоном.
Деловая, блядь, вся до мозга костей. Срочное дело у нее, а со мной связаться видимо не судьба. Как это, вообще, понимать? Что за взбесившиеся тараканы устроили шабаш в Варькиной голове? Или она по старой привычке в любой нестандартной ситуации решает включить игнор? Хорошо хоть в черный список не кинула. Уже прогресс.
— У меня до пятницы ни одного окна.
— Твоя секретарша мне сказала. Я подожду.
Как же меня вымораживает этот ее подчеркнуто отчужденный тон. Она же намерено это делает — снова выстраивает между нами стену. Без всякой, сука, весомой причины.
— Почему мне не позвонила?
— У меня не личный вопрос, Максим.
— Какая на хер разница? — раздраженно бросаю я.
— Не повышай голос, пожалуйста, — сдержанно осаживает она меня.
— Ты мне кофе должна. Помнишь? — потушив вспышку гнева, я
