его.
– Что, зазнался, Васильевич? – неожиданно спросил незнакомец. – Всегда говорил, что нельзя тебя выше других ставить, помнишь? Уж очень быстро зазнаёшься ты, братец!
– Боже, Димка! – всплеснул руками начальник. – Да ты…
Они горячо обнялись и расцеловались на глазах удивлённого дежурного.
– Жив, жив, башка садовая! – хохотал начальник, тыча кулаком «посетителя» в грудь. – А медалей-то сколько! Ты, видать, во всех боях Отечественной войны участвовал, сукин сын?
– Не во всех, но во многих, – ухмыляясь, отвечал Дмитрий. – Но теперь уже всё позади.
– Позади, это точно, – согласился начальник и схватил гостя за руку. – Ну, чего здесь топчемся, пойдём в кабинет!
– В кабинет успеется, – отказался Дмитрий. – Я ещё дома не был. Вот как сошёл на станции с эшелона, так и иду. А мимо отдела не смог пройти, не отметившись. Дай, думаю, загляну попутно, чтобы узнать, возьмут или не возьмут снова на работу?
– Возьмут ли?! – воскликнул с шутливым возмущением начальник. – Да если бы ты и не зашёл, то я сам бы к тебе заявился на работу звать! Ты родной в этих стенах, Димка, так и знай!..
* * *
К родному дому Сумкин подходил осторожно. Сердце его колотилось так бешено, что едва не выпрыгивало из груди.
Жена, увидев его, выронила вёдра. Она как раз собиралась идти к колодцу за водой, когда сияющий радостной улыбкой Дмитрий вошёл во двор.
– Родной мой, вернулся! – закричала она, спеша навстречу мужу. – Дети, дети, все сюда бегите! Папка ваш с войны домой вернулся!
– Ну что ты, что ты… – говорил ласково Дмитрий, обнимая и целуя жену. – Вот он я, перед тобой стою. Жив, как видишь, и не приснился тебе вовсе!
Дети обступили отца, разглядывая и трогая, будто видели впервые. Когда он уходил на фронт, они были маленькие и несмышлёные. Зато сейчас…
Отец тоже изменился с тех пор, как они последний раз видели его. Сильно изменился Дмитрий Сумкин. Тогда был молодым и красивым, теперь стал взрослым, с сединой в волосах и с усами, как у деда на фотографии. Но больше всего детей заинтересовали ордена и медали на груди отца, которые позвякивали и блестели на солнце…
Вечером, после наплыва гостей и родственников, жена спросила, трогая орден Славы на груди Дмитрия:
– А эту медаль ты за что получил?
– Это орден, – поправил он супругу. – А получил я его за разгром моста, переправы и бронепоезда. Тогда меня сам командующий армией в госпитале наградил.
– Сам командующий? – удивилась жена.
– Самолично. А командира моего к званию Героя представили. Жаль вот только посмертно. Хороший и геройский человек был, Сергей Петрович, царство ему небесное!
Он ещё долго рассказывал супруге о наградах, потому что их было очень много на его гимнастёрке. А ближе к утру, когда у Дмитрия еле ворочался язык от усталости, жена задала последний, видимо, очень интересующий её вопрос:
– Работать теперь куда пойдёшь, Дима?
– В милицию, обратно, – ответил он ей, зевая. – Я уже заходил туда и с начальником толковал.
– С начальником? – удивилась жена. – Да когда же ты поспел?
– Когда домой возвращался, – ответил он, поудобнее устраивая голову на подушке.
– А я думала, в колхоз пойдёшь, – вздохнула жена, обнимая его. – Опасно ведь с ворами да бандюгами возиться…
– Опаснее того, что мне повидать довелось, нет, не было и надеюсь, что никогда не будет. А сейчас спать давай. Теперь я дома, и мы с тобой вдоволь наговоримся…
* * *
Дмитрий Григорьевич Сумкин проработал в Сакмарском отделе милиции много лет на разных должностях. На пенсию ушёл по полной служебной выслуге.
Прожив долгую жизнь, он умер в 1980 году на руках любимой жены и среди ещё более любимых детей и внуков.
Село Сакмара, февраль 2010 г.
