Он никак не мог отвязаться от мыслей об этой зебре и об актере, который так хорошо ориентировался в переживаниях зебры и точно знал, каков ее болевой порог. А что при этом думала сама зебра?
Вышедший из «Делла Роббиа» Торрес устроился за его столом на границе уличного света и тени и открыл первую из шести банок пива, которые поставил перед ним официант, пожелав ему приятного вечера. Поставив на стол магнитофон, Торрес сообщил:
— Это из Хиллсборо. — И включил его.
Ла Брава слушал голос Джин Шоу, и перед глазами у него проплывал ее образ. Он видел ее очень отчетливо, большинство кадров были в новинку для него, но, как и раньше, они оставались чернобелыми.
— Это в ее квартире.
Ла Брава слушал, на кадры с актрисой накладывались черно-белые кадры с зеброй, и он не понимал, о чем думала та или другая.
— Это Маккормик, агент ФБР из Уэст-Палм.
Ла Брава внимательно слушал.
— Это супермаркет «Галлериа».
Ла Брава дослушал до конца, а когда пленка закончилась, остался сидеть в темноте, глядя на силуэты пальм по ту сторону полосы света, на звезды над океаном. Он больше не видел зебру. Дотянувшись до кнопок магнитофона, перемотал назад, вновь прослушал последнюю часть до слов: «Скорее, пожалуйста! Он уходит!»
Перемотал, нажал на «стоп», проиграл еще раз: «Скорее, пожалуйста! Он уходит!»
Он явственно видел ее, но не в белом «кадиллаке» на многоэтажной парковке, а в старом кадре: какая-то дорогая длинная черная машина, ночь, она с испуганным видом кричит: «Он уходит!»— а потом преспокойно откидывается на спинку сиденья.
Он перемотал пленку до середины, поискал, нашел заинтересовавшее его место и стал слушать, как она говорит: «Почему тут никого нет?.. Надо проверить почту». Пауза. Потом она сказала: «Вхожу в лифт». Ла Брава остановил пленку. На веранде показался Маккормик и сказал:
— Надеюсь, и для меня припасли баночку? Не мешало бы.
Крепко сбитый, увесистый, в шортах-хаки «Брук бразерс», в синей наглухо застегнутой рубашке с бежевым платком— резидент ФБР из Уэст-Палм.
— Очень красивая леди, очень умная, — нахваливал Маккормик. — Не прошло и пяти минут, как мне стало ясно, что я не узнаю от нее ничего такого, чего бы я уже не знал или не подозревал, и всетаки я проговорил с ней полтора часа. На ходу подметки рвет.
— Впервые вижу, чтобы парень из ФБР сам признался, что ничего нового не узнал, — съязвил Торрес.
— На то есть две причины, — отбрехался Маккормик. — Во-первых, это дело, строго говоря, не мое, так-то, мой бедный друг! Во-вторых, в конце этого месяца я ухожу в отставку и займусь игрой на бирже, так что мне по-любому наплевать. Это твое дело, дружище, и ты его упустил. Никаких улик, она не сумеет опознать парня, который вырвал мешок, и того, который помахал ей и направил в гараж — тоже. Никогда раньше не видела ни того ни другого. Я показал ей снимки тех парней, на которых ты ставил, Пата и Паташона, — нет, это не они. Я спросил, зачем ее понесло в гараж — говорит, она думала, что тот, который ей помахал, был из полиции, к тому же она была уверена, что мы следуем за ней по пятам, а мы где-то застряли, черт бы нас побрал!.. Кроме того, меня беспокоит одна мелочь. — Маккормик выдержал паузу и повернулся к Торресу. — Догадываешься, какая?
Торрес призадумался, глядя на океан.
Маккормик налил себе пива и с жадностью отхлебнул.
— Почему она решила заглянуть в почтовый ящик? — высказал свое предположение Ла Брава — то ли затем, чтобы опередить Маккормика, то ли чтобы выразить, наконец, обуревавшие его самого сомнения.
Маккормик отставил стакан:
— Вы не ищете работу? Дяде Сэму вы бы пригодились.
— Я свое отслужил, — сказал Ла Брава. — Так вы спросили ее об этом?
— Она сказала, привычка. Мол, всегда заглядывает в почтовый ящик, когда возвращается домой. Я спросил: даже когда у вас при себе шесть сотен кусков в пакете из-под мусора?
— Погоди-ка… — попытался остановить его Торрес.
— Может, это и так, — сделал уступку Маккормик. — Условный рефлекс: вошла— проверила почту. Итак, она поднимается в свою квартиру, проводит там несколько минут, я поднимаюсь вслед за ней из вестибюля. Она меня спрашивает: «Как вы думаете, он позвонит?» — и начинает просматривать почту. А если бы она не вынула ее из ящика? Вся схема полетела бы к чертям. И потом, эти минуты, когда она была дома одна…
— Черт, вы превращаете ее в подозреваемую, — упрекнул коллегу Торрес— Она жертва, вы что, забыли?
— На данном этапе расследования подозреваемыми являются все, — гнул свое Маккормик. — Мне плевать, жертва— не жертва. Кстати, интересно, откуда взялись шесть сотен грандов? Она говорит, что обналичила акции. Может, и так, а может, она одолжила деньги и не собирается их возвращать. Я ничего не знаю об этой женщине, но вам я скажу, что надо сделать для пущей надежности. Завтра же утром— я сам это сделаю, пособлю вам, поскольку это вне вашей компетенции, — завтра я загляну к ней домой и слегка осмотрюсь, нет ли где пакетов из-под мусора, может, печатная машинка завалялась. Такое случается сплошь и рядом, мы ничего не узнаем, пока не откроем ящик-другой, не пощупаем, что там лежит под бельишком, иной раз такое найдешь, чего и не думал. — Он быстро глянул на Ла Браву. — Что, я не прав? Ах да, я забыл, вы же работали в налоговой.
— Главное— прикрыть задницу, — процитировал Ла Брава.
— Прикрой ее, а уж потом вникай, кто что про тебя подумает, коли тебя это волнует. Так, дальше: пусть копы из Лодердейла прочешут супермаркет, может, найдут какие-то ниточки к этим парням. Само собой, они вам насобирают кучу деоьма. от которого никакого толку, зато совесть будет чиста. Дальше… Что дальше? Ничего. Не понимаю, как вписывается во все это дело ваш блондин.
— Ричард… — начал было Торрес.
— Если у этих парней хватило пороху украсть мешок, то с какой стати они должны делиться с Ричардом? Или он у них машинисткой работает?
— Насчет Ричарда я забыл тебе сказать, — обернулся Торрес к Ла Браве, — сегодня рано утром он обратился в «Бефизда мемориал» по поводу смещенного перелома руки. Сестра говорит, его доставил коп.
Какого черта он поперся за пятьдесят миль в Бойнтон-бич, удивился Ла Брава, но Маккормик сообразил быстрее него:
— Откуда коп?
— Сестра не знает откуда. — Торрес все еще поглядывал на Ла Браву. — Но коп настоящий, так она сказала, не из охранников. Мы обзвонили все городки вокруг Уэст-Палм. Никто ничего не видел и не слышал.
— У него есть друг в полиции, — припомнил Ла Брава и словно воочию увидел, как Ричард Ноблес стоит посреди кризисного центра округа Делрей, помахивая своим удостоверением, а изящная девушка Джил Уилкинсон не желает сдаваться, и тогда Ричард говорит, у него есть друг— то ли в полиции Делрея, то ли в Бока, — а другая девушка, Пэм, подтверждает— да, есть такой, она его знает. — Я постараюсь выяснить его имя.
