class="p1">– Вот пойдем, и посмотришь!
– Врага надо знать в лицо? – пробормотал он.
Я шлепнула его по руке:
– Он тебе не враг!
– Но и не друг.
– А как же: друг моего друга – мой друг?
– Кто это сказал? – спросил Никита с подозрением.
Я понятия не имела, и это почему-то рассмешило нас обоих. И смех, как всегда, растопил те нелепые и всем мешающие наросты, которые ни с того ни с сего возникают между людьми. Никита мгновенно превратился в себя самого – легкого и улыбчивого парня, с которым можно болтать часами и столько же молчать, не испытывая неловкости.
– Ну ладно, пошли, – согласился он, и мы направились к моему подъезду, обмениваясь только улыбками, но не словами.
Кажется, отец Александр Мень писал о том, что такая свобода молчаливого общения и есть признак настоящей любви… Не знаю. Я как-то иначе представляла себе истинную любовь. Мне казалось, что она, скорее, сумасшествие, чем душевный покой. От нее лезешь на стену, если несколько часов молчит телефон, и воспаряешь к облакам, когда в трубке наконец-то раздастся его голос. Она мешает спать, заставляя часами крутиться в раскаленной постели, а когда ты все же окунаешься в сон, то попадаешь в ловушку, вновь видя то лицо, хотя бы осязать которое кончиками пальцев хочешь больше всего на свете. И боишься ничуть не меньше…
Все это не имело к Никите ни малейшего отношения. И уже тем более – к Сережке Малышенкову. Даже смешно…
К моему удивлению, они встретились довольно мирно, даже не обменялись испепеляющими, злобными взглядами.
– Здорово, братан. – Серега первым протянул руку, и я мысленно поблагодарила его за это. – Жрать хотите? Я там сварганил какую-то фигню.
То, как грубовато он заговорил, выдало, до чего Сережка разволновался. Не из ревности, конечно! Я привела в дом незнакомого парня, и он понятия не имел, можно ли доверять Никите. Вдруг он сдаст его? Не врачам, так скинхедам…
– Никита работает с Артуром, – пояснила я, чтобы он успокоился.
– А! – воскликнул Сережка. – Тогда все норм. Этот Артур – мужик что надо…
Никита обрадованно подхватил:
– Это точно. У нас в СК много настоящих мужиков, но Артур Логов – особенный.
«Особенный человек, который неизвестно чем сейчас занимается», – почему-то у меня душа была не на месте.
И пока мы втроем уминали на кухне на удивление вкусную макаронную запеканку, а пацаны трещали так, точно знали друг друга с пеленок, я пыталась представить, что сейчас делает Артур. Лежит на диване и смотрит в потолок? Или отмокает в ванне, чего хотелось и мне? А может, он торопился на свидание?
Не могу понять, почему мне так нестерпимо понадобилось своими глазами увидеть, что происходит за дверью его квартиры… Но я незаметно выскользнула из кухни, торопливо оделась и выбежала из дома. Кажется, эти двое даже не заметили моего исчезновения: они на полном серьезе обсуждали какую-то новую компьютерную игру. Кто бы мог подумать, что сотрудника Следственного комитета России это может так возбуждать?
Такси подвернулось почти сразу, и я скороговоркой назвала адрес Артура. Смуглолицый, белозубый водитель обернулся и умоляюще сделал бровки домиком:
– Слушай, говори сам с этой штукой, а?
И протянул мне смартфон в включенным навигатором. Бурчать: «Понаехали тут!» – я не стала. Мне сразу вспомнилось то, что Сережка говорил о мигрантах: пашут за копейки и все деньги отправляют своим семьям. Другого выхода нет. Разве иначе они потащились бы в чужую страну, чтобы терпеть насмешки и прямые издевательства. Даже со стороны навигатора…
Поэтому я просто произнесла название улицы и дома и ужаснулась, увидев, что расчетное время в пути – пятьдесят минут. Улицы уже были забиты машинами, которые везли своих хозяев с работы домой. Надо было ехать на метро, но мне казалось, что я физически не смогу сейчас окунуться в живую толпу. Так близко видеть чужие лица, вдыхать незнакомые запахи… Нет уж, лучше пятьдесят минут в такси. Здесь я, по крайней мере, не обязана смотреть в окно. На сегодня моя норма слияния с жизнями других людей перевыполнена.
Кажется, я успела даже вздремнуть под восточные мотивы, пока мы переползали из одной пробки в другую. И мне ничего не снилось… Разбудил звонок Никиты:
– Саш? А ты куда делась?
– Мне нужно было уйти, – буркнула я спросонья. – Не хотела вас отвлекать. Ты еще у меня?
– Ну да, мы тут фильм собрались посмотреть.
– И заметили, что меня нет…
– Извини.
– Что за фильм?
– «Не смотри наверх».
– Я уже его видела. Смотрите без меня. Хороший фильм. Я вернусь, пока он идет.
В его голосе зазвучало облегчение:
– Точно?
– Обещаю.
Но вернулась я еще раньше.
Обнаружив, что дверь в квартиру Артура не заперта, я перепугалась так, что ноги стали ватными и захотелось осесть прямо на лестничную площадку. Но заставила себя, стиснув зубы, приоткрыть ее и беззвучно (как я наделась!) вошла в темный коридор. В этой квартире я была несколько раз, но все как-то набегами – мы заскакивали что-нибудь захватить или перекусить и неслись дальше, потому что у нас вечно была куча дел. А сейчас они все вдруг закончились…
Уже из коридора я различила этот странный, пугающий звук. Если б я не знала наверняка, что у Артура нет животных, то решила бы: рычит собака. Но эти звуки издавал он… Стоя на коленях посреди комнаты, он рыдал над большим портретом моей мамы, лежавшим на полу. Видимо, Артур снял его со стены, хотя раньше я не видела его тут. Наверное, портрет висел в спальне, куда я никогда не заходила.
Он был жутко пьян – запах чувствовался на расстоянии метров пяти, которые нас разделяли, а на столе стояла пустая бутылка из-под водки. И никакого стакана… Он пил из горла? Что-то бормоча, Артур стонал, склонялся к портрету и целовал мамино лицо. Воздух сгустился от исходившей от него боли. Он корчился так, точно его пронзало током. Наверное, так и было…
Ему ничуть не полегчало за эти полгода, а история пугающей любви, которую мы узнали в Щербинке, заставила его содрать тонкую коросту с живой раны. Вот что стало для него самым мучительным в сегодняшнем дне: этот Костя хоть что-то попытался сделать для любимой женщины… Вряд ли он собирался превращаться в монстра, но со злом всегда так: захочешь пройти по краешку, а оно затянет тебя с головой.
Я не стала вслушиваться в слова – они предназначались не мне. Осторожно отступив, вернулась в коридор, тихонько выскользнула за дверь и щелкнула замком, чтобы никто
