в руке кинжал, перехватывая его обратным хватом и замахнулась с намерением пронзить мне сердце.
Я стоял покачиваясь, словно собирался вот-вот упасть, но вдруг резко повёл кончиком клинка, справа налево, глубоко рассекая обе её совсем небольшие груди и тут же, обратным косым ударом вспорол живот.
Грязная атака — ненавижу такие! Но в данной ситуации не было возможности думать об эстетике боя, нужно беречь силы.
Разворачиваясь к двери, успел заметить злую обречённость в её глазах и как она с криком боли пытается удержать рукам выпадающие кишки. И поспешил скорее разобраться с последним из напавших, пока не навалилась слабость.
Но тот и сам поторопился прибежать на голос своей подруги.
— Ганка!! — Заорал влетевший в двери совсем молодой парень, вооружённый даже не мечом а простецким тесаком, с потемневшим зазубренным лезвием. Не удивлюсь если это Ганка была его первой женщиной. Уж очень сильно он расстроился, увидев подругу в таком непрезентабельном состоянии.
Пацан перевёл полный ненависти взгляд на меня и зарычав, бросился вперёд, ослеплённый яростью и жаждой нарезать обидчика его дамы сердца на ленточки для бескозырки.
Но столь отважная тактика — «Верю в себя, не вижу препятствий», на практике оказалась совершенно несостоятельной.
Мне понадобилось просто приподнять кончик скъявоны на нужную высоту, остальное он сделал сам, нанизавшись на клинок грудью, как бабочка на иголку. Пришлось толкнуть его ногой в живот, чтобы выдернуть меч. На пол упало уже бездыханное тело.
Всё! Я устало вздохнул, но заставил себя вытереть об его рубаху клинок от крови — оружие должно быть чистым — и грузно уселся на деревянный топчан, прислонившись здоровым плечом к стене. Пришлось прикрыть глаза, так легче переносить головокружение.
— Эй, девка! Иди сюда!! — Позвал я спасённую рыжую девицу, которую оставил дожидаться меня на пороге. Силы уходили, движения становились вялыми, во рту появился кислый привкус, а к горлу подступала тошнота. — Иди быстрее, не бойся!!
Тут же раздались быстрые лёгкие шаги и появилась испуганная девушка, или скорее молодая женщина.
— Господин, вы ранены! У вас тут это… стрела, — Она осторожно указала пальцем на торчащее оперение болта.
— Да неужели? Вот чего оно там так чешется… — задумчиво протянул я, приоткрывая глаза.
— В-вы что? Шутите, да? — Она таращилась на меня как на привидение.
— Слушай внимательно… Там в лесу, откуда я пришёл, шагов триста вглубь… там моя лошадь и ещё двое… их зовут Кикибот и Ритольда, запомни. Беги и приведи их сюда, скорее. Ты же сумеешь найти их?
Она закивала головой и опрометью кинулась из дома.
Я снова закрыл глаза и наверно задремал. Очнулся чувствуя, как меня осторожно тормошат.
Передо мной стояли Кикибот с ошалевшей мордой и сосредоточенная Ритольда, держащая в руке тряпицу с резким алхимическим запахом. У её ног стоял небольшой кожаный чемоданчик — её походная аптечка.
Сзади маячили с десяток аборигенов, в основном женщины.
Ритольда вела с ними какие-то переговоры, начало которых я проспал.
— Бегом пусть сюда бежит и инструмент свой тащит! Бегом, вам сказано! — Она повернулась ко мне, и интонация из повелительной сразу превратилась в заботливо-нежную, — господин, потерпите! Сейчас явится кузнец и мы вытащим эту гадость. Тогда я обработаю рану.
Вскоре в комнату запыхавшись ввалился здоровенный детина в закопчённом кожаном фартуке с устрашающего вида клещами в руке.
— Расступитесь, дайте ему пройти! — Командным голосом приказала мелкая девица, и обратилась уже к кузнецу, — ну а ты чего стал? Не видишь, господин из-за вас пострадал, давай скорее шевели своим задом!!
Я прямо оторопел от подобного напора. Это так не сочеталось с внешней хрупкостью и беззащитностью малышки Ритольды, но крестьяне слушались её как хозяйку.
Детина перевёл дух и бочком подобрался поближе, опасливо косясь то на меня, то на девчонку.
Мы вдвоём растолковали ему, что нужно делать. Ритольда тщательно протёрла чем-то вонючим не только место раны и болт, но даже кусачки.
Операция прошла без осложнений, но не без боли — древко болта перекусили пополам и выдернули из раны. Потом она зашивала моё плечо, колдовала со своими мазями, наложила повязку и меня наконец оставили в покое.
Уложили на тот же топчан, только подстелили что-то мягкое для удобства. Маленькая белая ручка поднесла к губам терпко пахнущее питьё, после чего я провалился в сон.
Проснулся уже под утро, очень хотелось отлить. Только зашевелился, рядом встрепенулась сиделка. Оказалось, та же спасённая мною рыжая мадам.
— Господин, что вы?
— Да мне прогуляться нужно…
— Я вам сейчас ведро поднесу!
— Да ну, я же не парализованный, дойду как-нибудь. Встать помоги только…
Но дело оказалось не таким лёгким — голова закружилась, подкатила тошнота и я снова уселся на топчан, прикрыв веки.
— Не нужно, господин! — Встревоженно зашептала сиделка.
— Всё хорошо, сейчас встану. Ты просто поддержи, слегка…
Сделал пару глубоких вдохов, прогнал Энергию Жизни по телу — стало заметно легче.
Поднялся и поддерживаемый под руку моей сиделкой вышел на двор. Доковылял до ближайшего дерева, опёрся об него и прикрыл глаза, переводя дух.
Не успел опомниться, как слишком уж заботливая ручка залезла ко мне в штаны и даже извлекла на свет божий моё сокровище, бережно держа его в нежных пальчиках.
— Эээ? ты чего это? Я с такими делами и сам справляюсь!
— Ах, простите господин! Вы же сказали, чтобы я слегка подержала… — чертовка лукаво стрельнула в меня красивыми, зелёно-серыми глазками, — наверно не так поняла… но мне вовсе не трудно! Даже наоборот…
— Иди-иди… лисица, — усмехнулся я, — без помощниц справлюсь!
Она отошла в темноту, но видимо не далеко. Как только журчание прекратилось, она снова появилась рядом и подхватила под руку, помогая идти.
Вернувшись в дом, сел к столу и спросил покушать. Усиленная регенерация требует обильного и качественного питания.
Девица метнулась и быстренько принесла мне полголовки солёного овечьего сыра, тонко нарезанное копчёное сало, большую горбушку ржаного хлеба и плошку, в которой обнаружились солёные грибы, похоже грузди.
Пока я работал челюстями, девица сидела напротив, положив подбородок на руки и не сводя с меня влюблённых глаз. Наверное, так выражает благодарность, что я её спас.
— Как тебя зовут-то, чудо рыжее? — Прожевав спросил симпатичную селянку.
— Миранда, — с улыбкой ответила она, — а вас Закария, господин. Я уже узнала.
Пока я ел она рассказала, что на них напали не то дезертиры, не то разбойники,
