Если так, то что его встревожило? Что-то важное. Человек, которого она уже знала, не стал бы размениваться на мелочи. Пока что она замечала, что его гнев был направлен на ее брата. Но если Кайл жаждал мести, то он не стал бы от нее требовать, чтобы она сожгла письмо, содержавшее указание на местонахождение Тима. Он же вместо этого настаивал на том, чтобы она избавилась от послания брата.
Кайл не должен был бы так поступать, но тем не менее даже не спросил названия города, откуда было отправлено письмо Тима.
Наконец Розалин уснула, но сон ее был некрепким и прерывистым. Проснувшись на следующее утро, она узнала, что Кайл вернулся домой очень поздно и рано утром уехал снова. Розалин не находила себе занятия, которое могло бы ее отвлечь, и некоторое время бродила по дому, потом приказала подать карету и поехала в Гайд-парк. Там она совершила длительную прогулку.
Это отчасти развеяло ее беспокойство, и все же где-то в животе у нее гнездилось тяжкое предчувствие, будто все ее существо было настроено на ожидание скверных новостей. К тому же она полагала, что их следующая встреча будет более натянутой и официальной, чем все предыдущие. Розалин размышляла, сможет ли выносить брак, полный практицизма и холодного расчета, после того как узнала о муже нечто новое.
После часа бесцельного блуждания она повернула обратно и увидела всадника, направлявшегося к ней. Его одежда и умение управлять лошадью, как и осанка, казались безукоризненными.
Когда он приблизился, Розалин узнала его – то был Кайл.
В ее желудке образовался тугой узел. Оба они страшились этой встречи и нетерпеливо желали и предвкушали ее, потому что вчера расстались не лучшим образом.
Поравнявшись с Розалин, Кайл придержал лошадь, а затем спешился.
– Нам надо поговорить о том, что произошло вчера, Розалин.
Ей хотелось, чтобы его присутствие успокоило ее, но этого не произошло. Ей припомнилось, как они шли бок о бок по дорожке в Уотлингтоне, когда он впервые посетил ее. Как и тогда, он шел в ногу с ней и вел коня в поводу. Та прогулка была очень приятной по сравнению с этой. Эхо вчерашней размолвки создавало между ними напряжение, будто в каждого вонзались миллионы крошечных стрел.
– Ты собираешься бранить меня? – спросила Розалин.
Она хотела бы, чтобы он ее выбранил, если бы это приблизило их друг к другу.
– Возможно. Но сначала я собираюсь кое-что объяснить тебе. – Его синие глаза обратились к ней. – Мне следовало бы объясниться раньше.
– Почему же ты этого не сделал?
– Если бы я все тебе сказал, ты бы отклонила мое предложение. Тебе очень хотелось найти для этого предлог. Ты искала причину для отказа, и мое объяснение дало бы тебе повод отказать. Ты бы убедила себя, что побег от здешней жизни на континент был бы единственной возможностью обеспечить себе достойное будущее. Ты хотела в это верить.
– Как благородно было с твоей стороны спасти меня от меня самой.
– Я желал тебя, Розалин. Я спас тебя для себя.
Он желал ее. Он желал заполучить красивую вещицу, рассчитывать на обретение которой не имел права в силу своего рождения.
– Вчера ты была права, – сказал Кайл. – Отчасти я не принял компенсации от лорда Хейдена, потому что отказ позволял мне пестовать свой гнев и оправдывал мою жажду мести. Я называл это жаждой справедливости, но признаю, что гнев превратил это в нечто иное. Я говорил себе, что по крайней мере я не взял его деньги, а значит, не действовал как другие.
Розалин остановилась и посмотрела на Кайла. Она молилась, чтобы в его глазах ей не удалось увидеть нечто противоположное словам и тому, что они таили.
– Другие?
– По крайней мере восьмерых из них я знаю. Это небольшая группа людей, не приемлющих представления лорда Хейдена о справедливости. Они наняли сыщика, последовавшего за твоим братом на континент с намерением привезти его назад в Англию.
Тошнотворное ощущение внутри продолжало усиливаться. Теперь оно затопило сердце Розалин и отяготило его ужасом.
– Не понимаю, зачем прилагать подобные усилия? Пускаться в такое предприятие, когда их потери компенсированы?.. – Значение этого открытия вдруг обрушилось на нее с полной силой. – Этот агент, этот сыщик… Тим никуда от него не скроется. У него не хватит на это изворотливости. – Ее сознание заполнили столь печальные и отчаянные мысли, что она потеряла дар речи. – Ты был прав. Если бы я знала об этом, то не смогла бы оставаться здесь. Я бы попыталась помочь ему. Я нашла бы ему надежное пристанище, где он мог бы жить и скрываться. Сам он никогда с этим не справится.
– В таком случае я рад, что не сказал тебе. Ты бы растоптала свою жизнь, а возможно, и потеряла свободу.
Розалин оглядела опустевший парк. Было очень холодно. Теперь она достаточно успокоилась, для того чтобы разобраться в собственных мыслях.
– Кто эти люди, столь жаждущие расставить ловушки для моего брата?
– Один из них Норбери.
Господи! Но в таком случае его намерения использовать ее были попыткой мести брату. Он ведь сказал на аукционе нечто подобное.
– Кто еще?
– Гордые люди. Лорды. Финансисты. Купцы… Люди, теряющие достаточно, чтобы это имело значение. Люди, желающие отомстить Тимоти за то, что он оставил их в дураках.
От его трезвых и твердых слов сердце ее болезненно сжалось.
– Люди, готовые закрыть глаза на потерю двадцати тысяч фунтов, такие как ты?
Он отважно и прямо встретил ее взгляд:
– Такие как я.
– Ты меня удивляешь. Ты сделал мне предложение, в то время как желал, чтобы моего брата повесили? Ты собирался узнать его адрес из моей корреспонденции и…
– Да, это подразумевалось. Помнишь, я велел тебе уничтожить его письма? Как только мы поженились, я отказался от этой мысли. И все же, возможно, это было ошибкой.
– Ошибкой! – Ее страх все усиливался, превращаясь в отчаяние и ужас. – Поверенный! Письмо! Ты ведь пошел к нему вчера, после того как я уехала из твоего офиса? Ты узнал название города и его новое имя и сообщил это Норбери и остальным…
Кайл нежно взял ее руки в свои и заглянул ей в глаза.
– Нет. Я этого не сделал. Но все, что я сделал, после того как ты вчера уехала из моего офиса в Сити, – это постарался защитить тебя. Тебя. А не его. Я не жажду его головы, Роуз. Я не хочу мстить и даже больше не жажду справедливости, потому что это может причинить тебе боль. Но если придется выбирать между ним и тобой, я не допущу, чтобы ты страдала, в то время как твоей вины в преступлении нет – это он заварил всю кашу.
Розалин не могла найти слов. И не знала, плакать ей или кричать.
Он обнял ее, и у нее не хватило сил воспротивиться. Она ощутила его тепло, сочувствие и странную печаль, и это напугало ее еще больше.
