шеи кулон и направила его свет в сторону «серого» демона.
Думаю, он до последнего не понимал, что происходит. Разномастная толпа наблюдателей все это время находилась в наивной уверенности, что я пытаюсь удрать от демонесс, даже не подозревая о реальной цели представления. Сфера в кулоне последний раз блеснула и взорвалась тысячами кусочков, а вокруг крысоподобного служки со всех сторон возникли зеркала, запечатывая его тело в куб, словно подарок на рождество. Только голова снаружи осталась. Демон завизжал и стал бешено вращать глазами в поисках спасения.
– Попался. – Я буквально без сил свалилась на него сверху.
Готово. Теперь, по словам Нергала, тьма, которую распространял преступник, рассеялась, так как необходимый ей источник был надежно изолирован.
В ворона демон тоже не превратится – зеркальный куб не даст ему использовать магию. Проклятие спало. Война окончена. Нижний мир и мир людей могут спать спокойно. Если бы не последний удар по моей многострадальной голове, вообще обошлось бы малой кровью. Бешенные они какие-то, демонессы эти! Их уже никто не заставляет, а они все равно дерутся!
– Зачем ты вмешалась? – Орал пойманный демон и бился в истерике. – Это наш мир! Тебе здесь не место! Я сделал все, чтобы помешать тебе, но ты все равно явилась! Зачем ты пришла сюда, что тебе нужно?!
Снова (уже который раз, черт побери, за сегодня!) с трудом поднимаюсь, на дрожащих ногах, опираясь на зеркальную тюрьму. Оставляя ладонями кровавые следы на поверхности куба. Слава богу, молодые демоны высшего порядка сообразили: что к чему и принялись успокаивать каждый свою мамашу. Объясняя, в чем, собственно, дело, пока дамочки окончательно не стерли меня в порошок. От природы воинственные и в край разозленные, архидемонессы не спешили успокаиваться.
– Как тебя зовут? – Осторожно, боясь потревожить разбитую скулу, спрашиваю у пленника.
– Андраш. – Кажется, до демона дошло, что игра его проиграна, карта бита и пытаться спастись бесполезно. Его истерика прекратилась, зато на лицо выползла довольно неприятная улыбка. Чему он так радуется, не пойму? Что-то тут не так.
– Вот что, Андраш, ты извини, конечно, что я тебе все планы испортила, – Спокойствие дается мне с трудом. Куда приятнее было бы сейчас дать демону по морде, если честно, – но пробуждение Левиафана и моя проблема – из-за твоих действий миру людей грозила опасность.
Уж больно мерзкая у него ухмылка для проигравшего. Я даже поворачиваюсь в сторону Великого Герцога – уж не случилось ли страшное? Но нет, Астарот отрицательно кивает головой и медленно опускает руки. Купол над головой присутствующих с легким, едва слышимым хлопком, рассеивается. Значит, звукоизоляция стерпела наше хулиганство. Левиафан не проснулся. Тогда в чем дело?
– Позволь спросить, зачем ты так стремился к уничтожению миров, Андраш? – На миг в памяти всплывают все зверства и мучения, которые мне пришлось пережить по его прихоти, лица родителей, Фера… А ведь именно из-за этой гнусной рожи так кардинально поменялась судьба девочки Маргариты! Прибить его на месте, что ли? Не дожидаясь общественного суда.
– О, я охотно отвечу тебе! – Что, черт побери, происходит? Демон смеется? Да, он просто заливается смехом от счастья! Да что же это такое?! – Много лет назад Анамелех предсказал мне, что я стану самым известным в Нижнем мире. Мое имя будет на устах всех, от мала до велика. Да! ДА! Андраша будут вспоминать чаще, чем Его Величество или Великого Герцога! Вспоминать с ужасом в голосе, перед едой и сном, в назидание потомкам! Ха-ха-ха. И я сделал это! Вы слышите? Я сделал это! Я прославился! Я наконец-то прославился! Теперь никто не посмеет не замечать меня!
Пронзительный крик демона повис в мертвой тишине, застыл отпечатком ужаса на лицах вокруг.
– Меня зовут Андраш! АНДРАШ!
Глядя на возбуждение пленника, на его блестящие от счастья глазки, их сумасшедший огонь и упоение известностью, я тяжело и устало вздохнула. Да он просто псих. А я-то думала!
Оказывается, и среди демонов высшего порядка случаются казусы, в семье, как говорится, не без урода. Маленький серенький демон так устал от своей незаметности и невзрачности, что предпочел тихой жизни известную смерть. Даже разозлиться на него не получается – он просто жалок.
Аккуратно (поверхность волшебного куба беспрепятственно пропускает мою руку) залезаю в карман Андраши и извлекаю собственный крестик, завернутый в кулек помятой газетной бумаги. Ну вот, еще одна догадка подтвердилась. Никак не мог демон на меня воздействовать, пока я на шее талисман носила. Поэтому и потребовалось подчинять родителей. А когда умудрился все же сорвать крестик, применил свою подлую магию раздора и на меня, да только не помогло.
Впрочем, думаю, у Андраша все-таки не было планов довести дело до конца (хоть он и псих, какой резон будить Левиафана?) – лишь прославиться. Или все-таки было? Кто ж их поймет, сумасшедших этих…
Одеваю крестик, отлично, дела-то налаживаются. Поворачиваюсь в сторону «почтенной публики» с обращением.
– Дело сделано. Левиафан спит. Колыбельные ему иногда пойте, что ли, лишним не будет.
Секунду я еще была одна, тет-а-тет с плененным сумасшедшим демоном и каждое мое слово, даже шепот, звучали громовыми раскатами во всеобщем могильном молчании. А теперь все завертелось, закружилось, поднялся гвалт поздравлений и обсуждений увиденного. Сотни лап и рук хватали меня, обнимая и похлопывая. Эй, больно ведь! Какая сволочь меня за задницу ущипнула?!
Я, толкаясь локтями и ногами, изо всех сил старалась вырваться из всеобщей потасовки благодарных и (о, чудо!) наконец оказалась в стороне от зеркальной тюрьмы, окруженная исключительно друзьями.
Инквизитор, гордо выпятив грудь вперед, припугнул окропить толпу святой водой, если она не перестанет насаждать. Пыл атакующих угас. Фер пытался повеситься мне на шею, но никак не допрыгивал, из-за чего был похож на рыжий мяч, скачущий вокруг.
Погоди, Фер, мне еще придется многое тебе сказать и извиниться. Ведь ты все-таки оставался героем и действовал в интересах мира людей. Я все понимаю, хотя немного обидно: быть обманутой, но ради спасения миллиарда жизней потерплю. Знаю, чем отплатить тебе, Ферри. Великий Герцог стоял, как и положено человеку с его регалиями, чинно, ожидая, когда я сама к нему подойду.
Но сначала я приблизилась к Элигосу, моментально задохнувшись от обилия всего, что хотела сказать. Как он смотрел на меня, когда я сражалась с демонессами! Как переживал, сколько чувства и беспокойства было в глазах! Как побелели костяшки музыкальных пальцев, изо всех сил сжимающих эфес шпаги, сколько воли было в его усилиях удержаться и не кинуться защищать меня! Ух… И он не испытал брезгливости глядя на меня в волчьем облике.
