знал как охотно будет обо всём рассказывать. Да и что именно старик сделает с собой, когда закончится суд и будет объявлен приговор. Все инструкции Штольцем были получены и усвоены. Поэтому я развернулся и ушёл из сада. Сел за стол рядом с Лизой, протянул руку к стакану с компотом.
— Ты оставишь его в живых?
— удивлённо спросила девушка.
— Пусть принесёт пользу обществу, — ответил я. Компот был чудесен, не чай, конечно, но вполне себе замена. — Хоть какую-нибудь. Думаю, Дворкин этого бы хотел больше, чем, если бы я просто сделал из Бека чучело. Так что пусть так и будет.
Лиза улыбнулась мне, и будто бы в ней стало ещё чуть больше любви чем прежде. Что, разумеется, невозможно, хе-хе.
Через пару минут вернулся Андрей, сел напротив нас. В саду уже не было ни Штольца ни Варанова.
— Ну что, — сказал Андрей, — ты свободен?
— Думаю да, — предположил я. — Кажется, я со всем разобрался.
Мы продолжили наш вечер в праздных беседах, иногда смеясь, а иногда и крепко задумавшись. Будто старые друзья. Рядом с нами сидела Княгиня и грустно улыбалась.
А через полчаса на смартфоне пиликнуло лаконичное сообщение от коллежского асессора:
«Спасибо».
Глава 23
Утром я навестил Василису, но ведьмочка ещё была без сознания. Мастер Гарибальди уверил нас, что это нормально при таком напряжении в первые дни после обретения дара, но у меня душа была не на месте. Фигурально выражаясь. Так-то она, слава хорошему, была там, где ей нужно быть, но вот вид измождённой девушки, лежащей в кровати без сознания, отзывался в груди щемящим дискомфортом. Вот такой вот сторонний эффект обретения души мне совсем не нравился.
Поэтому я торопливо покинул покои с Василисой, остановившись в коридоре напротив окна с видом на сад. Красиво, конечно. Обуховы определённо ценили природу. У огромной клумбы в больших садовых перчатках ковырялась женщина лет пятидесяти. Бледная, грустная садовница сосредоточено Грустное благородное лицо напомнило мне о беде дома Обуховых. Мама?
Интересно, а что же за дар открылся у Василисы? Бека она вырубила отлично, но чары с запахом это довольно необычно. Тем более с таким едким. Поначалу я предположил, что дар может быть связан с трансмутацией материи, и Вася изменила Штольцу кровь, но это по понятным причинам было не так. Подобные изменения человеческий организм не переносит, даже одарённый, а Бек вполне себе жив. Тогда что?
Ничего подобного в памяти не нашлось. Осталось решить хорошо это или плохо. Однако, поразмыслив, я решил, что это ничего не изменит. Главное, что все живы.
Где-то после полудня в усадьбу Обуховых приехали из Администрации. Уже знакомый мне по процедуре господин Иванов и иерей Первой Церкви прибыли на одном автомобиле, словно старые друзья, и провели процедуру регистрации очень буднично и без особого интереса, понимая, что шоу для беспамятной девицы устраивать бессмысленно. Я, признаюсь, от святоши ждал неприятностей, держа бумагу от Варанова наготове, однако иерей сделал свою работу молча и внимательно, словно каждый день приходилось бывать на таких выездах.
Так что прямо на наших глазах Василиса из изгоя-нелегала неожиданно стала полноправным членом общества, и не простым, а имеющим дар, а значит ещё и множество прекрасных поблажек от государства. Жаль, что ведьма не могла составить мне компанию и отметить это дело. Потому что, клянусь, я собирался этот вечер провести шумно и весело.
С Васей потом отметим ещё раз.
— Ну что, Илья, теперь мы можем свершить очищение серебряной зоны? — спросил меня Андрей, когда представители властей покинули усадьбу.
— Давай все дела завтра, да? — попросил я его. — Дай насладиться. За мною ведь никто не гонится. Вроде бы все хвостики я прикрыл. Вечером хочу хорошо посидеть.
— Знаю отличное место, — широко улыбнулся Андрей, но через миг засомневался: — А какое расслабление интересует тебя больше? Музыка? Игры? Женщины? Ой… Простите…
Лиза красиво вздёрнула бровь и фыркнула.
Обухов покраснел до цвета помидора:
— Простите, молю вас. Пусть и нет мне прощения, госпожа Весельникова.
Ого, запомнил-таки Лизу. Молодец, княжич.
— Хочу музыку и танцы, — решил я. — Но чтобы не привокзальное что-то, а хорошее, солидное.
— Тогда загородный клуб «Нора», — немедленно предложил Андрей. — Я незамедлительно зарезервирую нам места на сегодня. Заодно и обсудим серебряную зону.
— Андрей! — поморщился я.
— Мы стоим на пороге невероятных перемен. Мы меняем саму суть устоев, Илья. Как можно мне не рассуждать о свершениях будущего? Не в силах я сдержать себя, — сокрушённо развёл руками Андрей.
— Делу время, потехе час, слышал о такой поговорке? Кто отдыхать не умеет, тот и работает так себе. Прими и прости, — хлопнул я его по плечу.
Он тяжело вздохнул.
— А ещё…Лиза, помнишь, мы хотели с тобою в кино? — вспомнил я.
Девушка мечтательно улыбнулась, кивнула.
— Так в чём же дело? — я протянул ей руку. Бросил Андрею: — Будем на связи! До вечера!
— Мы вот так и поедем? — удивилась Лиза.
Мы спустились по аллее к парковке усадьбы Обуховых.
— Вот просто возьмём и поедем? Просто так⁈ И ничего не случится?
Я залез на место водителя в машину, которая так и пахла серой. Надо загнать её на химчистку, а то совсем не солидно. Лиза села на пассажирское место и зажала нос пальцами.
— Ты просто заведёшь машину, и она поедет? Никто за нами не погонится и не попытается нас убить? — гнусаво продолжала она. Тон был откровенно издевательский.
— Да некому ведь больше, — соврал я. Где-то ещё ведь оставался Маска, о котором во всей навалившейся суете я и не забывал. Но Претендент затаился. И я ведь всерьёз думал, что мой таинственный соглядатай вовсю помогает Беку. Но нет, тот со всеми кознями в мой адрес прекрасно справлялся и без чужой помощи. Я даже спросил старика об этом прямо и без экивоков, и Штольц только изумился, мол, никого такого не знает, и был бы счастлив всё-всё рассказать, но — увы. Так что с Маской ещё только предстоит разобраться.
— Раз всё так, как ты говоришь, Люш, то я хочу переодеться, — сказала Лиза. — Заедем ко мне? Нельзя же мне идти вот в этом…
— Как скажете, госпожа Весельникова, — вывернул руль я. — Но отмечу, что вы прекрасны и в
