взял с вешалки полотенце. — Потому что у меня было сверхъестественное желание подняться сюда.
Я улыбнулась.
— Серьезно?
Он кивнул и улыбнулся.
— Да. И на меня совершенно не повлияло осознание того, что ты мокрая и обнаженная в ванне.
Я рассмеялась и потянулась за полотенцем, которое он держал.
— Ну, мне нужно вылезать, так что отвернись.
Уоррен покачал головой.
— Нет.
— Нет?
— Нет. — Его глубокий голос свидетельствовал о том, что он не шутил.
Мое сердце заколотилось в груди, когда он навис надо мной. Я была уверена, что Уоррен имеет столько опыта, что я даже не могла представить.
Что касается меня, то каждая романтическая встреча оставляла во мне чувство опустошенности, как будто каждого любовника комически затаскивали в мою постель. Уоррен был другой. В его желании не было принуждения. Это было необузданно и неподдельно, и слезы потекли из его глаз, когда он смотрел, как я встаю.
Полотенце выскользнуло из его пальцев и упало на пол, когда он сократил расстояние между нами. В этот раз, когда его губы соприкоснулись с моими, нас никто не прервал.
Сдерживаться было невозможно. Уоррен отнес меня в спальню и накрыл мое тело своим, стирая все остальные мысли, кроме мощной силы нашей связи. Когда все закончилось, и его пот смешался с моим, я была уверена в одном:
Я умерла в этой постели… дважды.
Глава 18
Уоррен спал рядом со мной, когда я проснулась на следующее утро. Я была уверена, что такое событие не скоро повторится. Улыбнулась и посмотрела на то, как его шелковистые темные волосы падают на совершенное лицо, а мускулистая рука обхватывает подушку.
— Я чувствую на себе твой взгляд, Слоан.
Он даже не улыбнулся.
— Я думала, ты спишь, — сказала я, переплетая свои ноги с его под одеялом.
Его губы растянулись в тонкой улыбке.
— Я думал о разных способах разбудить тебя с четырех утра. — Его рука скользнула под одеяло и обхватила мое обнаженное бедро. Он притянул мое тело к себе, и его глаза распахнулись.
Я откинула волосы с его лица.
— Не уверена, что мои ноги сегодня будут функционировать.
Он покачал головой, водя пальцами по моей спине.
— Это отлично. Они тебе не нужны.
Я застонала.
— Мне нужно идти на работу.
Он перекатился и лег на меня, всем своим весом вдавливая мое тело в матрас.
— Уверена?
— Да.
Нет.
Он зафиксировал мои руки над головой и прикусил шею. Я начала под ним извиваться.
— Я же опоздаю.
— Меня это не волнует.
Полчаса спустя я натянула его футболку, и мои подкашивающиеся ноги увели меня в ванную.
— Что ты собираешься сегодня делать? — спросила я, пока он, улыбаясь, наблюдал за мной с кровати.
Он закинул руки за голову.
— Вероятно, пойду на разведку в лес и поищу там девушку.
— Лесли Брайсон, — сказала я, засовывая зубную щетку в рот.
— Ага. Возможно, я встречу тебя с работы и приглашу на ужин сегодня.
Я повернулась, чтобы посмотреть на него. Моя простыня кремового цвета была обмотана вокруг одной его ноги и едва доставала до пупка. Я капнула зубной пастой на его футболку и забыла, что хотела сказать.
Уоррен улыбнулся.
— Не иди на работу.
Я застонала и сплюнула в раковину.
— Я должна. — Затем схватилась за дверную ручку ванной. — Но никогда не доберусь туда, пока ты так на меня смотришь.
Он рассмеялся, и я захлопнула дверь.
* * *
Уоррен приготовил мне кофе с собой, прежде чем я вышла из дома, но к тому времени, как я добралась до офиса, моя чашка оказалась пуста. Впервые в жизни я поняла, почему так много людей ненавидят понедельники.
Выходные оказались слишком короткими, и мои мысли возвращались к дому, к постели. Последнее, что я хотела делать, — рассылать специальные туристические предложения для всех любителей листьев Ашвилла. Уоррен прав: листья глупые.
В довершение всего, когда я включила компьютер, меня ждало электронное письмо от шерифа. Им придется закрыть публичные леса в разгар охотничьего сезона, и ему придется сделать заявление об этом во время пятичасовых новостей. Это означало, что мне нужно съездить в тюрьму, а я забыла свой ксанакс дома из-за утреннего отвлечения Уорреном.
Очень неохотно я покинула свой офис и поехала в тюрьму около одиннадцати утра. Зная, что его не будет весь день, я припарковалась на парковочном месте Натана, когда заехала на стоянку. Тревога запульсировала в моих венах в тот момент, когда я вышла из машины.
Миссис Клейбрукс даже не работала за главным пультом управления, чтобы меня отвлечь. Пока я шла по коридору к кабинету шерифа, то нервно заламывала руки и практиковала глубокое дыхание. Я пыталась отвлечься воспоминаниями о бурной ночи и утре, но даже этого оказалось недостаточно, чтобы развеять зло, которое, казалось, окружало со всех сторон.
— Ты в порядке? — спросил шериф Дэвис, когда я вошла в его кабинет.
Я кивнула и села напротив.
— Просто немного болит голова. Все будет нормально.
В рекордно короткое время я подготовила извинения перед охотниками западной части Северной Каролины. Охотничьи угодья закрывались в этот же день с приходом сумерек и вновь открывались после полного исследования.
Я сделала необходимые телефонные звонки представителям СМИ из кабинета шерифа, а затем пообещала встретиться с ним для трансляции на крыльце офиса после обеда. Успокоив его этим заявлением, я направилась прямиком к выходу. Мой пульс, должно быть, застыл где-то между гепардом и барабанной дробью.
Когда я вылетела через последние двери, которые вели в вестибюль, то врезалась лицом в зелено-золотую униформу.
— О, простите! — Я подняла взгляд и посмотрела в лицо Билли Стюарту.
Он склонил голову набок и рассмеялся.
— Слоан Джордан?
Билли Стюарт остался таким же красивым, как и в моем детстве. Он прибавил в весе примерно двадцать фунтов и приобрел несколько новых морщинок вокруг глаз, но я все еще могла понять, почему Адрианне он всегда нравился.
Даже в разгар панической атаки я улыбнулась.
— Билли, я только говорила о тебе за обедом вчера, и вот ты здесь!
— Говорила обо мне? — спросил он удивленно. — Мы же не виделись сколько? Десять лет или больше?
— По меньшей мере! — я схватилась за грудь.
— Ты в порядке? — спросил он.
Я кивнула.
— Ага, все хорошо, — солгала я.
— Эй, я слышал, что твоя подруга Адрианна в больнице. То, что с ней случилось, ужасно. — Он скрестил руки на груди. — Как она?
Я кивнула.
— Ей становится лучше с каждым днем. Я как раз направлялась к ней.
Он приподнял бровь.
