толчки, которые игроки продолжают раздавать направо и налево. Я даже замечаю несколько попыток задеть Тайлера. Нарушения грязнее в хоккейных правилах и не придумаешь. Это раздражает Тайлера до такой степени, что он даже ударяет одного из игроков в ответ, но судьи, похоже, этого не замечают.
Когда половина матча позади, счет остается равным: три – три. Даже с такого большого расстояния я могу сказать, что Тайлер расстроен. Это понятно по языку его тела. Исход матча зависит от многих факторов, а не только от него. Обе команды играют неаккуратно. Из-за этого защита оказывается недостаточно сильной, и вратарям приходится отдуваться за всех. Тайлер – феноменальный вратарь, но сегодня он не в лучшей форме.
После начала третьего периода все становится еще хуже. Каллингвуд снова забивает, но только из-за помехи вратарю. Не думаю, что Тайлера это устраивает. Он точно корит себя за то, что пропустил еще одну шайбу.
– Он там себя поедом ест, – замечаю я, наблюдая, как Тайлер мечется между штанг. На это тяжело смотреть. Раньше я никогда не оценивала матч с точки зрения вратаря. Меня подташнивает каждый раз, когда шайба проскальзывает мимо него.
– Думаете, Тая заменят? – Шивон вскрывает упаковку «Скитлз» и предлагает их нам.
– Нет, – качает головой Бейли, не отрывая взгляда от катка.
– Скорее всего, нет, – в то же время отвечаю я.
Хотя не знаю, что хуже: быть удаленным со льда или оставаться на нем в таком взвинченном состоянии.
– Правда? Он пропустил много голов, – морщит лоб Шивон. – Он мне, конечно, нравится, но цифры говорят сами за себя.
– Вратарь противников не лучше, – объясняет Бейли. – Когда разрыв небольшой, тренеры обычно оставляют все как есть.
– Что Чейз делает? – прищурившись, я наклоняюсь вперед.
Мой брат только что упустил самую простую передачу. Этим вечером никто не на высоте. Это расстраивает, а ведь я даже не на льду. Можно только представить, как чувствует себя Тайлер.
Когда третий период подходит к концу, счет становится пять – пять, а мы с замиранием сердца ждем исхода. Если ничего не изменится, будет назначен овертайм. А если и этого окажется недостаточно, дело дойдет до серии буллитов[32], а значит – на вратаря будет оказано невообразимое давление.
Игра переносится на нашу сторону, и наступает настоящая мешанина. Я задираю голову, в попытке понять, где шайба.
– Вы ее видите? – спрашиваю я. – Я вижу Далласа, но кто-то блокирует Тайлера.
– Почему защитники никак не займутся воротами? – взмахивает своим стаканом Бейли. – Позволяют Каллингвуду спокойно стоять там.
Забавный факт о Бейли: она знает о хоккее столько же, сколько и парни, если не больше. Поскольку она имеет отношение к обеим командам, то сопровождает весь матч детальными комментариями. Это довольно весело, ведь хоккей слишком заводит ее, обычно такую тихую и сдержанную.
Наше внимание приковано к воротам: блокирует ли Бойд шайбу? Когда раздается звуковой сигнал, означающий еще один гол, за всей царящей на льду суматохой я не вижу Тайлера.
Бейли встает, смотря то на табло, то на поле.
– Что? Снова помеха вратарю. Они что, собираются так все и оставить?
– Я не видела, что произошло, – признаюсь я, надеясь, что она права. Но для Тайлера это стало бы малым утешением.
У меня сводит живот, когда игроки Каллингвуда с радостными криками откатываются и дают друг другу пять. Члены команды Бойда, явно мрачные, окружают ворота, чтобы поддержать Тайлера.
В данный момент все, чего я хочу, – просто обнять его. Но не могу.
Глава 26
Все маленькие частички
Тайлер
Иногда мне кажется, что отстать на одно очко куда хуже, чем проиграть всухую. Играй я капельку лучше – заметил бы последний удар…
Остальные члены команды тоже играли отвратительно, но я виню себя даже за это. Пропустив первый гол так рано, еще в первом периоде, я подорвал моральный дух команды, которая все оставшееся время пыталась наверстать упущенное. Несмотря на все разговоры о том, что я могу справиться с провалом, сложно сделать это, когда вина лежит на моих же плечах.
Я сижу на кровати и пересматриваю на телефоне запись игры, отмечая каждый гол, который пропустил сегодня. Довольно легко, учитывая, что я знаю точное время, когда каждый из них был забит. Такое случается всякий раз, когда я позволяю шайбе проскользнуть мимо. Циферблат буквально отпечатывается в голове.
Один или два гола можно списать на невезение, за третий же я себя не виню, поскольку такой удар никто не сумел бы блокировать, но остальные три – результат явных ошибок с моей стороны. Я наклоняюсь, вместо того, чтобы сохранять стойку, тем самым предоставляя соперникам больше возможностей забить. Вхожу на пятачок, когда следовало бы срезать угол. В общем, плохо играю.
Пересматривая видео во второй раз, я злюсь на себя даже больше. Четвертая атака была настолько слабой! Поверить сложно, что я упустил ее. За пятый гол даже стыдно. Чем я вообще занимался?
С самого Рождества я держал планку. Три шатаута, несколько побед. Речь об одном поражении, но даже этого достаточно, чтобы свести меня с ума.
Мое внимание привлекает тихий стук в дверь, и я ставлю видео на паузу.
– Да? – вскидываю я голову.
– Могу я войти? – Серафина приоткрывает дверь и заглядывает внутрь.
– Всегда, – не задумываясь, отвечаю я.
С настороженным выражением лица Сера тихо прикрывает за собой дверь и подходит ко мне. Она готова ко сну: уже умылась и переоделась в темно-фиолетовую майку и такого же цвета шорты. Мне не нравится, какой неуверенной она выглядит. Словно не знает, хочу ли я видеть ее здесь. Правда в том, что я всегда ее хочу, но искать ее общества в столь мрачном настроении кажется мне неправильным. Я знаю, что в данный момент я не лучший собеседник.
Как только Сера оказывается в пределах досягаемости, я обнимаю ее и сажаю к себе на колени. Ее мягкое и теплое тело идеально прилегает к моему. Черт, от нее просто фантастически пахнет. Слабый аромат духов, намек на бальзам для губ со вкусом вишни, который она, должно быть, нанесла после чистки зубов, а также что-то, присущее только ей.
– Все остальные наверху, поэтому я решила проверить, как ты, – мягко сообщает она.
Напряжение пронзает меня насквозь, и я тщательно подбираю слова для ответа.
– Со всем уважением, Динь, я не хочу говорить о матче.
– Ничего страшного. Нам не обязательно говорить, – мягкими руками Сера забирает мой телефон, блокирует его и откладывает на прикроватную
