и тоже закричала да так, что Ирэн чуть было не оглохла.
Вдруг из дома выскочил мальчик, лет шести и обнял Софью.
— А кто это? — Ирэн не помнила, чтобы у Давида был такой маленький брат
Манана объяснила, что это тоже свадебная традиция, первым невесту должен обнять мальчик и тогда первенец обязательно будет сын.
Ирэн усмехнулась, уж она то знала, что за пол ребёнка всегда «ответственный» отец, но всё-таки спросила: — И что всегда работает?
— Нет, —ответила Манана, — не всегда, но это потом объясняют, что невеста что-то не то кушала.
И женщины рассмеялись.
Перед праздничными кострами снова была лезга. Но это была праздничная лезга без всяких кровопролитий. И каково же было удивление Ирэн, когда на поле вышел Яша Морозов, вслед за ним выскочил Батыр вместе со своим хозяином, вскоре там же появился Виленский.
Все кругом радостно закричали, зашумели. И Ирэн услышала, как по-деловому произносит Софья, обращаясь к мужу:
— Ну иди уже, вижу же, что тоже хочешь поучаствовать
Ирэн весело подумала:
— Меньше двух часов женаты, а Соня уже командует.
Между тем на поле разворачивалось настоящее представление. Горные решили биться против русов, а бедный Давид стоял и не знал куда податься. Но потом взглянул на Софью и что-то сказал Николаю Обухову, который уже тоже заворачивал рукава рубахи.
И Николай пошёл к стороне горных, а Давид к Морозову.
Раздался радостный крик. Ирэн сначала перепугалась, увидев Романа Леониди, но потом выдохнула, когда поняла, что ученик пришёл сразится с учителем. А кричал обрадованно, потому что не надо в другую команду переходить, чтобы сразиться с Давидом.
И Морозов и Забела издалека поклонились Ирэн, когда увидели, что она на них смотрит. Ирэн была очень рада что они живы и здоровы и всё-таки смогли приехать, пусть и с небольшим опозданием, но хотелось поворчать:
— Вот же поганцы, видно же, что освежились с дороги, вон рубашки белизной так и сверкают. Хоть бы весточку передали.
Лезга продолжалась больше двух часов. Ирэн уже стало казаться, что зрители охрипли кричать и подбадривать и ту и другую команду.
Бои лезги были больше похожи на танцы. Ирэн даже понравилось, хотя она никогда не причисляла себя к поклонникам драк.
И несмотря на то, что мужчины знатно друг друга поваляли, объявили, что «победила дружба», и все были приглашены на берег на праздничные костры.
Ирэн наконец-то увидела всех близко. Софью увёл Давид и Ирэн увидела, как её обнимают члены семьи Дадиани.
— Да, — подумала Ирэн, — передали мы Софьюшку в другую семью
Первым подошёл к Ирэн Николай Обухов:
— Я вам очень благодарен Ирэн Леонидовна, я даже представить себе не мог, что вот так вот далеко буду сестру замуж отдавать. Я бы, наверное, не дал бы ей такой возможности, но, сейчас, глядя на её счастливое лицо, думаю, что родители наши тоже счастливы.
Ирэн почувствовала себя умудрённой женщиной, она всегда себя так ощущала в присутствии Обухова, хотя он и был почти в два раза выше её ростом, сказала:
— Николай, вы молодец, и вы тоже обязательно встретите ту, с которой будете счастливы
— Я уже встретил, — глядя на Ирэн больными глазами сказал Обухов.
— Это вам так кажется, Николай, просто я необычная и вы увлечены, но пройдёт время, и вы поймете о чём я говорю, — улыбнулась Ирэн и оглянулась, рассчитывая, что придёт кто-то и поможет ей закончить этот пустой разговор.
К счастью, Ирэн увидела, что в её сторону идут Морозов и Виленский.
— Простите, князь, я, пожалуй, пойду, — сказала Ирэн и двинулась им навстречу
— Яша, как хорошо, что вы смогли приехать, да ещё и с графом Андреем, — радостно начала Ирэн
Но выражение лиц Виленского и Морозова ей не понравилось. Слишком уж напряжённо выглядели.
— Что-то случилось? — спросила она
— Ирэн, — обратился к ней Морозов, — барон мне сказал, что вы уезжаете сразу после свадьбы?
Ирэн грустно улыбнулась:
— Да, Яша, я уезжаю, очень скучаю по детям, да и дел много в Никольском
И спросила:
— А вы? Вы когда собираетесь уезжать?
А сама подумала:
— Ну скажи, что всё бросишь и поедешь со мной, или попроси и я останусь.
Морозов повернулся к Виленскому:
— Сергей, можно мне с Ирэн поговорить?
У Виленского на щеках заиграли желваки, но он кивнул и отошёл в сторону.
— Ирэн, — начал Морозов, — я пока не могу уехать, есть сложности, и я вынужден остаться здесь, но я обязательно вернусь к вам, как только смогу. Я бы хотел просить вас остаться, но не могу вставать между вами и детьми
Ирэн грустно улыбнулась:
— А я бы хотела просить вас уехать со мной, но не могу вставать между вами и долгом.
Морозов хотел сказать что-то ещё, но в этот момент к Ирэн подошла Манана и дёрнула её заруку:
— Пошли наречённая мать, сейчас танец невесты, все мы танцуем
— Но я не умею, — попыталась слабо сопротивляться Ирэн
— Просто делай как все, душой танцуй, — рассмеялась Манана, посмотрела на мужчин, — и вы пойдемте, все танцуют.
На слабые возражения Манана сразу сказала и ей и мужчинам:
— Ай, да что там знать! Вы, — она показала на мужчин, — орлы, она, — по-простецки ткнула пальцем в Ирэн, — лебедь. Вы — резкие, сильные, а она нежная, мягкая, плавная. Вот и танец!
Больше в этот вечер Ирэн не удалось ни разу остаться с кем-либо наедине. Но танец ей понравился.
А утром оказалось, что Морозов и Забела уехали. Забела передал короткую записку, которая была приложена к конверту адресованному Наде Столич.
В записке говорилось, что письмо надо передать Лизе, или Наде, и что он устал «как собака» и завидует Ирэн и Виленскому, что они возвращаются в центр империи. Желал лёгкого пути.
От Морозова никакой записки не было.
Глава 47
Утром Ирэн разбудила Нино, рано, когда ещё только первые лучи солнца появились на небосклоне.
— Нино, ты что так рано? — спросила Ирэн, которая вчера поздно уснула, потому что сначала был один танец, потом второй, потом начали петь песни, потом под песни увели молодых, и Ирэн с Нино тоже поехали в домик у моря.
— Вставай, всё пропустишь, — заговорщицки сказала Нино, — сейчас молодую к реке поведут.
—
