Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
вещи. Последние десять лет, невзирая на истязания и отвратную кормёжку, Ваня Брауншейгский усиленно занимался. Каждое утро у меня начинается с зарядки, если не брать два месяца перед освобождением. Те же Алонсо и Филлип-Поль были поражены, что пытались скрыть, моей выносливостью. Подготовка Майора или кровь Антона Ульриха тому виной, не знаю. Только я крепок не только духом, но и телом.
А ещё туша Орлова, безусловно одарённого от природы человека, может вызвать ошибочное ощущение силы. Однако, фаворит последние лет шесть показывал свою удаль исключительно на балах, пирушках и в койке одной жирной немки. Я же развивал своё тело и копил ненависть. Не злобу, плещущуюся в глазах фаворита, постепенно уступающую место удивлению и растерянности. А именно всепоглощающую звериную ярость. И моё тело гораздо мощнее, чем думают окружающие. Только испанец понимает мою истинную силу. Да и не такой я мелкий, если судить по высоченному гвардейцу. Я ниже Орлова на полтора вершка. И пусть придворные рассказывают небылицы, как он гнёт монеты или подковы, силы в моих пальцах поболее.
Ещё я более быстрый и ловкий. Что придётся доказывать уже сейчас.
— Дурачок решил показать свой норов? Думаешь, никто не понимает, что ты аки волк хочешь заплатить неблагодарностью за ласку и доброту? Чего зенки свои вылупил? Как ты вообще стоишь перед генерал-поручиком русской армии?
Слова о благодарности прозвучали особенно мерзко, учитывая, что именно я и есть законный царь всея Руси. Только сейчас речь не об этом.
— А за что тебе генерала дали, позорник? За храбрость на поле боя или успехи в постельных утехах? Ты Гришка, в армии почти не служил. И как появилась возможность, променял войну на дворцовый паркет. Вернее, на кровать одной известной дамы.
По мере понимания моих слов, розовое лицо Орлова наливалось краской. Я уже не следил за словами и говорил, что думаю. Вряд ли в куртуазном мирке придворных принято поминать лёгкий нрав императрицы, пеняя генералу, что он получил чин, находясь далеко от армии и за совершенно иные заслуги.
А ещё бравого гвардейца обозвали Гришкой, что наверняка возмутило его больше всего. Ведь фаворит и его братья имеют весьма мутное происхождение. Если их дед и был дворянином, то никаких грамот об этом не сохранилось. Скорее всего, история их семьи полностью выдуманная. Но для меня, происходящего из рода Вельфов, которому лет эдак девятьсот, люди с тремя или четырьмя поколениями благородных предков — просто ничтожество. О чём я и сообщил собеседнику.
— Ты Гришка — смерд сиволапый, без роду и племени. Поэтому отойди в сторону и лучше помолчи.
Замах у фаворита вышел богатырским. Это всё, что можно о нём сказать. А далее я ныряю под летящих пудовый кулак и два разу бью Орлова в печень. Подобного ответа бравый гвардеец не ожидал. Он даже согнулся от боли не сразу, смешно выпучив глаза и открыв рот. Настолько сильно было изумление всесильного фаворита, что мой следующий удар вызвал у него больше удивления, нежели боли.
Откуда у меня навыки кулачного боя, не знаю. Кое-чему успел научить испанец, который предпочитал врагов сразу убивать. Но Алонсо показал мне несколько стоек с ударами. Был ещё Майор, рассказывавший об умении воевать без оружия. Но одно дело видеть, как орудуют мастера боя и другое — бить самому. Только удар ногой под коленку фаворита вышел на славу.
Моей ошибкой было отвернуться от поверженного противника. Всё-таки Гришка обладал нечеловеческой силой. Он умудрился пересилить боль и вскочить, схватившись за шпагу.
Но это он зря! Вбитые доном Алонсо навыки сработали сами по себе. Разворот, быстрый осмотр диспозиции и новые удары. На этот раз я Орлова не берёг. В общем, пострадал его орган, при помощи которого весь их род взлетел на русский политический Олимп. Далее потерявшего речь от боли гвардейца настигло уже моё колено, соприкоснувшееся с его носом. Но даже после таких увечий, Григорий не сдавался, продолжая вытаскивать шпагу из ножен.
А ещё его глаза превратились в два пылающих звериной злобой колодца. Именно сейчас я осознал, что пути назад нет. Это не просто враг, а могущественный ненавистник, который подобного позора не простит. Ещё у него есть несколько братьев и императрица, стоящая за семейством этих выскочек. Чую, что вскоре мне придётся возвращаться в темницу. Так почему не сделать это красиво? Да, уничтожить Катьку нельзя. Зато можно прирезать её любовника. Низко? Скорее всего, да. Только иных путей я не наблюдаю.
После небольшого раздумья, достаю наваху, подаренную учителем, и раскрываю её. И тут графёныша проняло. Несмотря на болевые судороги и рвущиеся наружу проклятья, Орлов понял, что сейчас его будут убивать. А у меня нет даже желания показывать свои чувства. Их просто нет, кроме сожаления. Ведь я больше не увижу семью и Аню.
Вдруг сильная рука схватила моё запястье. Я уж и забыл про учителя, стоящего рядом.
— Не стоит рушить свою жизнь из-за куска дерьма, — вдруг произнёс де Кесада по-французски, — И нет чести в подобной сваре. Вы благородный человек и должны быть выше этого.
Понимаю, что Алонсо прав. Вернее, сначала я попытался перевести сказанное, ибо французский мне до сих пор даётся сложно. Затем делаю дыхательную гимнастику и постепенно успокаиваюсь. А вот мой визави, наоборот, пришёл в себя, о чём тут же громогласно заявил. Силён всё-таки Гришка! Я ведь бил от души, и обычный человек мог надолго впасть в беспамятство.
— И ты за всё ответишь, морда испанская! За дерьмо особливо, — Орлов показал, что понимает французский и дон Алонсо ошибался насчёт его невежества, — Сгною, схизматика поганого! Сам буду пороть тебя на конюшне, как простого мужика.
Но здесь Гришка ошибся. Учитель только с виду весь такой спокойный и отстранённый. Что касается чести, он просто фанатик. Иногда Алонсо забывается и из него вылезает воин, коим он является.
— Меня зовут Алонсо Хименес де Кесада Нуньо Колон де Португал и Айяла. Я младший сын восьмого герцога Верагуа, маркиза Ямайки и графа Хельвес, — шипение наставника пробирало до самых почек.
Даже Орлов проникся, хотя до конца не понимал происходящего. Ну, глуповат наш фаворит, есть такое дело. Зато всё прекрасно осознавал Панин, выбежавший из кабинета и с испугом наблюдавший за происходящим. Впрочем, граф не был излишне растерян, как мне показалось. Он быстро выгнал из коридора, появившихся любопытных. Тем временем дон Алонсо продолжил.
— Если мой ученик не разбил твои гнилые яйца, и ты способен двигаться, то
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
