Шаманка вскинула брови.
— Справить нужду, — развела я руками. — Понимаете?
— Ты в Скиалире не можешь чувствовать нужду! — Черный платок колыхнулся, будто шаманка хмыкнула. — Не надо меня обманывать…
— Почему же? Вон туман дракона на меня действовал не так, как на других. Потому, что я с иной планеты. Вот-вот чувствую, обмочусь. Не хотелось бы очнуться в луже…
Шаманка нервно взмахнула руками, и браслеты сорвались с запястий, устремились ввысь. Нас накрыло вибрирующими кольцами. Не успела я моргнуть, как очутилась на паркетном полу, до боли знакомом.
Таким же выстлана наша с Маришкой комната. Только здесь паркетные дали простирались на мили и утопали во тьме. Вверху, словно лампочка, болталась луна на беззвездном небе. Я обернулась: огромный розовый фен размером с самолет возвышался надо мной. Офонареть! Ноги сами попятились. Точно мой старенький фен, эмблема фирмы потерта на ручке. Пятка поскользнулась на мокром, и я хлопнулась назад, больно ударившись копчиком.
— Я Мерабадикадилена, высшая шаманка Скиалира. — Ее высокая худая фигура смотрелась гротескно и забавно на фоне гигантского мотора фена, спрятанного под стальной решеткой. — Ты в Скиалире гостья, не владеешь магией, поэтому обязана слушаться меня, чтобы не натворить ошибок. Ты многого не понимаешь.
— Вот именно. Вы шаманка, а не моя мамочка, — парировала я, поднимаясь на ноги. — Какое вам дело до того, что я выйду из Скиалира и убьюсь случайно?
Внутри меня все скрутилось в тугой, дрожащий узел. Ноги подкашивались. Пространство то плыло перед глазами, то становилось максимально четким. Чертовы нервы. Не все сдохли за последние дни.
— Если триир не справится, ты будешь нашей надеждой.
— Он не согласился на церемонию. Я буду без магии. Не пойду в лапы к герцогу за артефактом.
Шаманка сложила руки под пышной грудью, будто подпирая, и принялась царапать длинными ногтями плечи.
— Мы что-нибудь придумаем.
— Звучит не слишком обнадеживающе. К тому же я, конечно, в какой-то мере альтруист, но не настолько. В общем, я против помогать вам. Туману помогу с удовольствием, а вам — нет.
Слишком злоехидных гостей обычно прогоняют. После рассказа о том, что за плохое отношение скиамасы бросили фрелоратцев, будет странно, если Мерабадикадилена не укажет мне на дверь.
Лунные глаза враждебно сверкнули.
— Ты не передумала. Хочешь артефакт украсть, чтобы домой вернуться. А во Фрелорате после тебя пусть драконы сжигают Эклер или пусть Деян Розен с армией уничтожает Скиалир.
Давить на жалость мерзопакостно. Я не ясно солнышко, всех не обогрею. Зато за семью свою я горой стоять буду. Но… Шаманка ударила по больному месту. Если я не попробую ничего сделать для Фрелората, не смогу уйти со спокойной душой.
Поэтому мне нужно быстрее убраться из Скиалира.
— Нет! Я знаю, как все исправить!
— Ну и как же?
— Я не могу пока сказать… Но для этого мне нужно срочно уйти! — выкрикнула я.
Поразительно, шаманка даже не пошатнулась от крика. Окончательно ясно: в Скиалире не такие правила, как в материальном мире. От чего не легче.
— Ты будешь сидеть здесь, пока триир не вернется. Потом я ему расскажу о твоих планах, и мы вместе решим, что с тобой делать.
Я оглянулась. Нигде никого. Может, вдалеке, где паркетный пол утопает в тени, есть переход в другие помещения, а там найдется кто-то в своем уме.
— Там тупик, Сияна. Я не закончила сей лоскут, поэтому выхода из него нет.
— У вас нигде нет дверей! — обернулась я.
Шаманка разомкнула руки и подплыла ближе к мотору фена, который был выше нее в два раза.
— Если нет двери, не значит, что нет выхода, — молвила она, поглаживая розовый пластиковый бок любовно, словно кошечку.
— Вы раньше не раскрыли мои мысли Туману, чтобы он меня в Скиалир скорее затащил? А теперь намеренно его разозлили, чтобы он ушел и кинул меня здесь? А зал к церемонии готовили? Вы ведь сначала знали, Туман не согласится!
Мотор еле слышно загудел, втягивая воздух, и черные волосы подхватились следом, но кончики не прикоснулись к стальной решетке — шаманка вовремя отступила ко мне.
— Я бы на твоем месте говорила нечто наподобие: «Пожалуйста, я сделаю все, чтобы вы меня выпустили! Если Туман задержится, я умру в той пещере».
Мои волосы тоже поднялись следом за потоком воздуха — я заправила за уши руками, чтобы не лезли в глаза.
— А на колени не упасть? Давайте к делу: что вам от меня нужно?
— Твой мир, Сияна.
Миллисекунда — и шаманка очутилась так близко, что мои волосы, которые тянулись к мотору, забили ее по плечам. Она обычно выглядела высокой, а сейчас возвышалась на целую голову.
— Мой мир? Что?
— Я смотрела твой сон, когда лечила тебя у озера, — наклонилась она ко мне. Я уставилась на белые узоры черного платка. Если приглядеться, они похожи на витиеватые буквы. — Смотрела твои воспоминания, мысли, когда триир позвал меня к вам в хижину. Мне безмерно понравился твой мир, но я практически ничего не помню. Я хочу создать множество лоскутов! Твой мир неимоверно вдохновляет! Отдай мне все, что видела, и я тебя отпущу.
Я рассмеялась. Облегчение укутало одеялом тревожную душу, и я немного расслабилась.
— Почему просто не попросить? Я бы с удовольствием поделилась воспоминаниями о Земле.
— Нет. — Голос шипел. — Я хочу все твои воспоминания. Забрать. Тогда не забуду.
— Что… — я попятилась. Мотор зашумел сильнее, и мои волосы пустились в пляс перед лицом. Я с силой откинула их. — Что вы имеете в виду?
Паркет перед мотором вздыбился, и кое-какие бруски потянулись вверх. Они рвались навстречу лопастям, скрытым решеткой, но с трудом отделялись от пола, не пускал густой клей, похожий на расплавленный сыр.
Шаманка ступила ближе ко мне, загораживая собой мотор. Ее волосы устремились назад, открыли лицо, плотно прильнули к голове. Надо лбом высунулись два бугорка.
— Хочешь жить — отдавай воспоминания. Не отдашь — умрешь! — прохрипела она и прикрыла ладонями волосы выше лба, зажмурилась, свела брови так сильно, что между ними залегла глубокая складка. Длинные пальцы вытянулись черными когтями, и через ладони прорвались острые рога.
Темная кровь, истошный крик. Я обомлела, широко раскрыв глаза, и несколько секунд неотрывно смотрела, как рога растут, вспарывая ей ладони. А потом побежала.
Ёшкин ты кот! Такое увидеть — и сердце остановится!
— Это для твоего блага тоже! — голосила она мне вслед, жалобно, душераздирающе. — Тебе лучше забыть дом, если ты в него не вернешься. Ты все равно не вернешься!
Поле из деревянных брусков вздыбилось холмами. Мотор загудел громче самолета, куски паркета пролетали мимо с остатками густого клея, словно квадратные медузы. Сзади затрещало, загромыхало, до меня домчался запах гари.
