которое нам могло помочь при обороне.
Открыл сошки, зарядил патроны, каждый из которых напоминал маленький пушечный снаряд, кинул на землю плащ-палатку, установил семнадцатикилограммовое ружьё, на позицию. Лёг, поёрзал, поудобнее устраиваясь на земле, под плечо себе подложил около десяти сантиметров нарезанного из валенка войлока. Выбрал цель в пятистах метрах от нас, на должность которой была назначена старая берёза, сфокусировал зрение, разглядел в стволе дупло, прицелился и выстрелил.
Грохот выстрела раздался, словно бы из пушки. Отдача ружья довольно сильно ударила в плечо, но, к счастью, моя идея насчёт войлочного «компенсатора» оказалась очень удачной и явно кстати. Удар почувствовался хотя и сильным, но, тем не менее, вполне терпимым.
Выпущенный снаряд вошёл точно в цель и пробил дерево насквозь, брызнула в стороны щепа, с треском покосился ствол молодой берёзки, что стояла за моей мишенью метрах в пяти — из её ствола пуля беспощадно вырвала приличный кусок дерева, после чего маленький снаряд закончил свой путь, разворотив корневище ещё одного деревца неподалёку. Я кивнул сам себе — стало наглядно видно, что убойная сила у ружья вполне хорошая.
Жаль, что такого вида вооружения сейчас почти нет в нашей армии. Это ПТР не было запущено в серию из-за дороговизны и сложности конструкции, хоть альтернативы в тот момент времени попросту не было. Увы, но армия в начале войны встретила врага, не имея достаточно мощного индивидуального средства поражения бронетехники на расстоянии. Сейчас в тылу предпринимаются немалые усилия, чтобы такое средство появилось, и оно появится, но лишь в ноябре 1941 года, когда под Москвой и встретится с танками. Однако бесценное время со дня создания первого образца, будет упущено, и сейчас останавливать немецкие танковые клинья советские пехотные части вынуждены лишь противотанковыми гранатами.
Увидев, что ружьё работает вполне нормально, решил существенно увеличить расстояние и вторым выстрелом поразил пень, который располагался приблизительно в километре от нас. Отклонения массивной пули практически не было, и она вошла в двух сантиметрах от той точки, куда я намеревался попасть. Дальность ПТР Рукавишникова была заявлена в тысячу метров, поэтому сейчас я стрелял фактически на максимальную дистанцию, Однако для того, чтобы максимально эффективно использовать все плюсы оружия, необходимо было проверить, сможет ли оно стрелять ещё дальше или нет.
Выстрелил в лежащее дерево примерно в полутора километрах от меня. Пуля попала в толстый сучок, в который я метился, но вошла в него неглубоко.
Из этого я сделал вывод, что заявленная в тактико-технических характеристиках дистанция поражения целей является адекватной. На дистанциях более километра, ну, может быть, тысячи двухсот метров патрон терял свою силу, и рассчитывать на то, что он сможет уничтожить бронированную технику, не стоило.
Для того чтобы закрепить результат, четвёртый снаряд послал точно в то место, куда попал второй — в центр пня, и на этом решил испытания нового для меня вида оружия считать успешными.
— Товарищ лейтенант, думаю, хватит палить в белый свет, как в копеечку. Я уже понял, как оно работает. И хотя пострелять можно было бы и ещё, но учитывая тот факт, что патронов к этому ружью у нас очень мало, предлагаю на этом стрельбы закончить.
— Мог бы ещё стрельнуть. Но раз ты считаешь, что четыре патрона будет достаточно, то ладно, пусть один останется, — сказал он, убирая от глаз бинокль.
Посмотрел в сторону города, вероятно, жалея, что отпустил машину на столь долгий срок, и, показав на лежащее неподалёку дерево, предложил присесть.
Положил ПТР рядом с собой, не став заворачивать его в тряпицу, чтобы оно остыло и посмотрел на командира. Тот достал из вещмешка два куска хлеба, две банки тушёнки, несколько варёных картошин, зелёный лук и, выдав мне ложку, предложил перекусить.
— Машина не скоро будет. Так что давай пока подкрепимся.
— Да я вроде бы не голоден, — сказал я, но всё же от еды отказываться не стал.
Организм у меня сейчас был молодой, рос и мужал не по дням, а по часам, и ему постоянно требовались калории.
Взял у чекиста нож, открыл банку тушёнки и приступил к еде. Воронцов от меня не отставал. Было очевидно, что он тоже проголодался.
— Ну что, Алексей, как тебе новое оружие? — закончив перекус и убирая столовые принадлежности, спросил лейтенант.
— Нормально. Только лягается, как тяжеловоз. Привыкнуть надо.
— Судя по тому, что ты в цель попадаешь — уже привык.
— Не совсем так, — покачал я головой. — Дело в том, что сейчас я стрелял по неподвижным мишеням, а вот как стрельба будет проходить по движущимся целям — покажет только бой.
— Согласен. Но всё равно, я думаю, что справишься.
Последние слова командира я почти не услышал. Мой взгляд устремился на мелькание между просветами в чаще леса, что был расположен в трёх километрах от нас в тылу.
Поднялся на ноги, сфокусировал зрение и разглядел мчащуюся на большой скорости санитарную машину. Она неслась обратно в Новск, причём с такой скоростью, что было очевидно, что водитель старается выжать из двигателя всё, что можно.
От Новска до Чудово было около тридцати километров. Медицинская машина совсем недавно выехала и добраться до точки назначения попросту не могла. И вот сейчас, когда я наблюдал явно неплановое возвращение, в мою голову пришло понимание того, что, скорее всего, по дороге что-то случилось.
Воронцов увидел, что я насторожился, и, тоже встав, посмотрел в ту сторону.
— Что там? Не вижу, — сказал он и поднёс бинокль к глазам. Машина на некоторое время скрылась за деревьями, а потом вновь показалась. — Куда он так гонит? Там же дорога вся разбита! Перед горкой хочет скорость набрать?
Ответ на этот вопрос нашёлся почти сразу в виде показавшейся группы немецких мотоциклистов.
Группа из двух мотоциклов с колясками мчалась за нашим сантранспортом, ведя по нему огонь из пулемётов.
— Немцы! — вглядываясь вдаль, прокомментировал я Воронцову, а потом, вспомнив, кто находится в машине, обмирая, прошептал: — Там же Алёнка!
Услышав мои слова, чекист озвучил более полную информацию:
— Алёна Игоревна, главврач и раненые! Апраксин тоже там!
Он выругался.
Я вновь сфокусировал зрение и посчитал цели. Два мотоцикла и четыре мотоциклиста. Получалось двое водителей и двое пулемётчиков, сидящих в колясках. По идее на всё про всё мне должно было хватить одной обоймы моей мосинки… И у меня была в наличии всего одна обойма. В суматохе сборов взять с собой запас патронов я попросту
