При виде меня Джеймс собирался выбросить сигарету. Но я махнул ему, чтобы он этого не делал, и вытащил свою собственную пачку. Я прикурил от его сигареты, и мы молча пускали дым.
– Ну что ж, – наконец произнес я. – Хотя бы попытался. Скажи, чтобы так и написали на моем надгробии, Джеймс.
«Эй, по крайней мере, он попытался».
– Очень хорошо, сэр, – тихо сказал Джеймс.
Он отвез меня обратно в гостевой дом. Я не пробыл дома и минуты, как пришло сообщение от Ривера.
Я не должен был позволять тебе уйти.
Я судорожно вздохнул и опустился на диван. Пальцы слегка дрожали, пока печатали ответ.
Чертовски хорошее начало, мой друг.
Это правда. Первая правдивая вещь, которую я говорил за долгое время. Прости, что так долго не мог этого сказать.
Все в порядке, – напечатал я. – Я понимаю.
Не хочу, чтобы ты понимал, – ответил Ривер. Я хочу, чтобы ты бил меня по морде, пока я не перестану быть таким трахнутым на всю голову трусом.
Я откинулся на диванные подушки и улыбнулся про себя, представив склонившегося над телефоном Ривера в униформе механика, его большое спортивное тело. В груди затеплились надежда и радость, делая меня глупым.
Трахнутым? – напечатал я.
Последовала короткая пауза, а затем на экране высветился номер Ривера.
– У меня нет никакого желания бить тебя по лицу, – ответил я. – Во-первых, я не увлекаюсь этим извращенным дерьмом…
– Холден…
– И второе…
– Ты можешь заткнуться на минутку?
– Проклятье, ты такой сексуальный, когда командуешь.
Он вздохнул, явно сдерживая смешок.
– Почему ты не злишься? Я вел себя с тобой как придурок. Ты заслуживаешь лучшего.
Я проигнорировал последнюю часть, хотя при этих словах сердце сжалось.
– Я не злюсь. Ты делаешь все, что в твоих силах.
– Но могу и лучше.
– Что это значит?
– Хочу снова тебя увидеть.
Я положил руку себе на грудь.
– И я. Но тебе все равно нужно учиться в колледже, а я все равно уезжаю из страны.
– Знаю. Значит это плохая идея? Или неправильная?
– Ошибка?
– Ага, – тихо ответил он. – Не хочу видеть тебя таким, каким ты был на Рождество. Больше никогда. Я… не хочу причинять тебе боль.
Я крепче прижал телефон к уху.
– Я тоже не хочу делать тебе больно.
– Тогда, может, попробуем еще раз? Не торопясь. Посмотрим, что будет. Но… о боже, – внезапно простонал Ривер. – Я пригласил Вайолет на выпускной.
Я ухмыльнулся.
– Ну конечно.
– Мы с тобой не разговаривали несколько месяцев и…
– Я уже знал.
– В смысле?
– Говорил же тебе. Миллер и Вайолет созданы друг для друга.
Ривер тяжело вздохнул.
– Но, Холден, тем не менее мы все равно идем вместе. И даже если нет, я не могу…
– Чтобы тебя видели со мной на людях?
Он издал страдальческий звук.
– Брось, просто подкалываю. Я все прекрасно понимаю, да и к тому же мое собственное дерьмо внезапно не исчезнет. Времяпрепровождение с твоим огромным идеальным членом мою психику не вылечит.
Он кашлянул.
– Господи, чувак.
– Аляска все еще здесь. Я не могу обещать, что она снова не возьмет надо мной верх, как в тот день.
Затаив дыхание, я ждал, когда Ривер скажет мне, что он передумал и что с моими заскоками слишком трудно справиться. Что я этого не стою.
– Забудь мои слова о том, что не хочу этого видеть, – произнес Ривер. – Я хочу быть рядом и… помочь тебе пройти через все, как смогу.
Я покачал головой, слезы жгли мне глаза.
– Это слишком много.
– Позволь мне, – просил он. – Я хочу. Не знаю, что будет с моей мамой, но когда это произойдет, будет очень плохо. Если мы поможем друг другу справиться с нашими дерьмовыми проблемами, может быть, тогда все не будет казаться таким невыносимо тяжелым, понимаешь? Может, мы не будем чувствовать себя такими…
– Одинокими.
– Ага. Ладно, так что… – Ривер прочистил горло. – Думаю, мы скоро поговорим.
Меня охватило разочарование. Вот так выглядит «не торопиться».
– Ага. Спокойной ночи, Ривер.
– Спокойной ночи, Холден.
Мы повесили трубки, и я уставился на свой телефон, сдерживаясь, чтобы не расплыться в широкой и глупой улыбке.
Я хочу увидеть тебя снова…
– Терпение, кузнечик, – сказал я себе. – Хорошие вещи случаются с теми, кто ждет, или как там говорят.
Двадцать минут спустя я переоделся в пижамные штаны и футболку с V-образным вырезом, улегся на диван и принялся бесцельно переключать телевизионные каналы, когда в мою дверь постучали.
– Беатрис, – позвал я, поднимаясь с улыбкой. – Ночь кино теперь стала традицией?
Потому что именно этим я и собирался…
Слова застряли в горле, когда за дверью оказался Ривер. Он заполнил мой дверной проем, все еще в своей униформе и пахнущий бензином и одеколоном, он осматривал меня с ног до головы.
– Ты не Беатрис.
– Я не останусь, – сказал он.
– Это… печально.
Он подошел ближе, не сводя с меня глаз.
– Я так и не поблагодарил тебя за книгу.
– Поэтому ты здесь? Чтобы…
Ривер рванулся вперед и заглушил поцелуем недосказанные слова. Впитал их в себя вместе с моим вздохом и удивленным стоном. Его требовательный рот завладел моим с такой страстью, что у меня подкосились колени.
На несколько безумных мгновений я утонул в Ривере; его запах, его кожа, вкус, свежий и мятный, у меня на губах. Я достаточно пришел в себя, чтобы затащить его внутрь, мои руки сжали в кулак его футболку. Ривер пинком захлопнул дверь, и я прижал его к ней, целуя в ответ, мой язык проникал глубже, пробуя на вкус каждый уголок, потому что теперь, когда он вернулся, я не мог насытиться им.
Ривер застонал и прижался своими бедрами к моим, его язык скользнул по небу моего рта.
– Черт, как же я скучал по тебе, – прорычал он.
Мое тело расслабилось и превратилось в желе от необузданных эмоций, захлестывающих меня между его поцелуями.
– Я тоже по тебе скучал. – Слова слетели с губ без сарказма и яда. Простая правда. Он привносил уверенность и силу в мою жизнь, которая без него часто казалась потерянной и надломленной.
