Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
тело не слушается. Кажется, я выключаюсь…
Сознание начинает возвращаться, двинуться не могу. Связан. Положение горизонтальное, руки по сторонам. Дьявол! Я на столе. Одно радует, Ника все еще на стуле. Во всяком случае, пока я жив, девчушка в относительной безопасности. Сейчас этому ублюдку больше интересен я.
– Да, Илья Викторович, я ведь кого угодно ожидал увидеть, но только не вас, – отвлекаю внимание. – Мне казалось, мы подружились. Что же вы не рассказали, что были известным неврологом – или санитаром у нас в больнице больше нравилось? Поможете разобраться: вам так понравилось утки за пациентами выносить или людей в смирительную рубашку засовывать? Дайте угадаю, точно первое!
– Как же ты мне уже надоел, – отвечает Клюев, глаза от своего блокнота оторвал. – Что ж ты никак не сдохнешь? Я давно предлагал от тебя избавиться, но ты же у нас ценный экспонат. Они заблуждаются, делая ставку на тебя. Ты всего лишь обычная букашка с интеллектом чуть выше основой массы, которая вечно мешается под ногами. Макаров, ты ведь даже не представляешь, с кем связался на самом деле, так? Думаешь, мы здесь монстры все? Детей убиваем? Нет. Это наука. Не бывает прогресса без сопутствующих потерь. Мне жаль твою девочку, но такова цена.
– Смерть Милы – это тоже цена? Ты хоть что-то почувствовал, убивая родную дочь?
– Да что ты понимаешь, Макаров?! Иногда ради научного прорыва приходится жертвовать даже самым дорогим! Мила могла все разрушить. Она знала слишком много. Я не мог допустить… Мы добились колоссальных успехов в изучении многих заболеваний. Хорея Гентингтона одно из них. Мне диагностировали это заболевание в молодости, первые симптомы начались рано. В тридцать лет задергалась рука, появились трудности в общении. Я больше не мог продолжить врачебную практику. Сейчас мне пятьдесят четыре, но, как ты видишь, двигательный, когнитивный, психологический, метаболический аппараты в полной норме. Благодаря изучению этих детей мне удалось добиться возможности полного подавления симптоматики на тридцать, сорок лет. И это еще не предел. Ты только представь, что это открытие значит для всего человечества, в частности, для твоей жены.
– Для моей жены, в частности, это значит только одно. Что ты, больной ублюдок, лишил ее дочери. Думаешь, она тебе спасибо скажет за то, что сможет прожить нормальной жизнью еще тридцать лет? У нас и так была эта нормальная жизнь… Все эти пять лет я верил в чудовищ, хотел найти их, но главный монстр всегда был рядом. Таблетки по утрам разносил. Да… Стоило прислушаться к советам дока, нет никого страшнее в этом мире, чем сам человек.
– Павел Степанович всегда был к тебе благосклонен, ты его любимая ручная обезьянка. Хороший он человек, умный, но слишком верит в людей, в этом его основная беда, – усмехается санитар, головой качнул, в руках что-то блеснуло. Скальпель. Черт побери. Решил прикончить. – Вот объясни мне, Макаров. Тебе дали второй шанс, в живых оставили, с дочерью дали проститься, зачем ты полез во все это снова? Подлечился бы годик, с женой заново сошелся, мальчонку усыновил. Вернулся бы к своей ничем не примечательной жизни, машины бы продавал. Ты же об этом пять лет мечтал? У тебя был шанс, зря ты им не воспользовался. Пора с этим всем заканчивать. Мне жаль, что все так вышло. Но во всем этом есть плюс, ты сможешь наконец воссоединиться со своей дочерью.
– Клюев! – раздается у двери знакомый голос. Афанасьев, родненький, пожаловал. Не подвел док, вызвал подмогу. – Медленно положи скальпель и подними руки. – Выполняет. Сдаться решил? Плохо верится. У него есть план, иначе бы не был так спокоен. – А теперь шаг в сторону, медленно, без резких движений. И не давай мне повода. Предупредительного выстрела не будет.
– Ника в углу, – подаю голос. – Он ее к стулу привязал.
– Шурик, – кивает подопечному. – Девочку отвяжи и уведи отсюда.
– Не так быстро, товарищ капитан, у меня для вас более интересное предложение, – останавливает санитар, доставая из кармана черный пульт с красной кнопкой. – Здание заминировано, семьдесят кэгэ тротила, этого хватит, чтобы и мы, и вся территория больницы взлетела на воздух. И если не хотите массовых жертв, то мы с вами поступим так. Я заберу свои исследования и ребенка, и мы уйдем, а вы и все пациенты госпиталя останетесь в живых.
– Афанасьев, он блефует, – выдаю я. Уверен? Нет. Бункер он взорвал без сожалений. Но если здесь результаты его исследования, он скорее жизнь отдаст, чем позволит огню все уничтожить. В конце концов, не бывает прогресса без сопутствующих потерь. – Стреляй в него, он не взорвет здание. Если мы его сейчас отпустим, он исчезнет вместе с детьми.
– Товарищ капитан, что делаем? – смотрит на начальника Шурик, застыл, не знает, как поступить.
– Убирайся один, девочка останется здесь, – после продолжительной паузы отвечает следак.
– Боюсь, так не получится, либо мы уйдем с ней вместе, либо здесь все взлетит на воздух. Уверяю, вас, взрыв достанет до госпиталя. Эти пациенты как беспомощные дети, десятки невинных жизней. Не берите грех на душу.
Опускает пистолет, Шурику кивает. Вот же идиот! Не могу допустить, чтобы это чудовище забрало малышку.
– Пап, – окликает Люська. На скальпель указывает. Не могу дотянуться, слишком далеко. Галчонок выдохнула, щеки надула, ручкой пытается подвинуть. Не выходит. Глупо было надеяться, она нематериальна. – Я смогу, – разозлилась, лицо красное, губы сжала. Резкое движение – и инструмент у меня в руке. Логическому объяснению не поддается, да и не до этого сейчас. Она сделала невозможное, теперь моя очередь. – Говорила же!
Ремни кожаные, плотные, двумя пальцами неудобно. Но медицинская сталь и не с таким справляется. Есть! Одна рука свободна. Вторую уже с легкостью освобождаю. Клюев с девочкой у выхода практически. Не в этот раз! Возле стула так и лежит пистолет, хватаю. Пара секунд, и он на мушке.
– Эй! – зову. Оборачивается. Не ожидал. – Это тебе за дочь, ублюдок.
Медленно на курок нажимаю. Передо мной стоит не человек, это чудовище. Кажется, даже черты исказились, кожа серым хитином обросла, когти на руках. Мой мозг рисует знакомую картину. Что ж, на этот раз я не против. Выстрел. Да! Попал.
Клюев на месте застыл, на колени падает, девчушку из рук выпустил. Во лбу дырка от пули.
– Ты, – произносит, на меня вылупился. Что ж, не самое худшее последнее слово. Действительно я. Я ждал этого пять лет. Заваливается на бок, глаза закрыл. Наконец-то все это произошло. Он сдох.
– Макаров, чтоб тебя! – Афанасьев выхватывает у меня пистолет, переволновался, в морду дать готов. – Идиот! А если бы он тут все взорвал! Едрить твою налево, псих недоделанный!
– Девочка у меня, в порядке, – подает голос Шурик, забирая опасную кнопку из рук трупа. – Клюев мертв.
– Хорошо, – выдыхает Афанасьев. – Вызывай «Скорую» и саперов. Нужно эвакуировать госпиталь. И отнеси девочку к Окуневу, ее нужно срочно осмотреть! Мы останемся здесь.
– Так точно, – кивает лейтенант, на меня косится. – Григорий Константинович, круто вы его…
– Шурик, бегом, – фырчит начальник, ко мне поворачивается. – Ты, конечно, идиот, Макаров. Но мы живы, уже хорошо. Но с чего ты, черт побери, решил, что он не взорвет бомбу?
– Предположил, – пожимаю плечами, опускаясь на пол. Голова кружится, сил практически не осталось. Афанасьев садится рядом, держится за живот. Точно, его же недавно подстрелили, похоже, обезболивающее отпустило. – Эти исследования – работа всей его жизни. Клюев убил родную дочь, потому что она могла помешать. Ублюдок не мог допустить, чтобы бумаги были уничтожены.
– В этот раз ты оказался прав. Монстр убит, девочка у нас, – усмехается следак, по плечу похлопал. – Хорошо, что я тебя из психушки выдернул, ты все-таки оказался полезен. Чуточку.
– Товарищ капитан, решили забрать все мои заслуги себе? – Шучу. Плевать. Все это наконец закончилось. О большем я и мечтать не мог.
– Одну заслугу точно. Пистолет мой, значит, и стрелял я, а не ты. Шурик подтвердит, – отвечает. Меня прикрыть хочет, я не против. К сбежавшему психу вопросов будет куда больше. –
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
