руку в кулак. Зачем я это сделала?
«Вы связаны, я вас связал! Думаешь, почему он бросился за тобой в пылающее поле? От безграничной любви с первого взгляда? Приди в себя, монстр не умеет любить! Ты жива исключительно потому, что я пожалел тебя и не закончил ритуал! Вы теперь связаны, и если ты чувствуешь — он тоже чувствует!» — грохочут в голове слова Маратика раз за разом, заставляя поднять на монстра глаза.
Заместитель сказал, что не закончил ритуал, пожалел меня. Что это значит? Его не было там, когда я сорвала с монстра серьгу и вонзила ее ему в шею. Его не было там, когда монстр впервые сказал, что теперь не может убить меня, потому что я его жена. Тогда о каком ритуале идет речь?
— Му Ре? — вырвал из раздумий оклик монстра.
Интонация этих слов привела в себя, ибо это не было похоже на зловещую угрозу, скорее на беспокойство. Встретилась взглядом с ним и снова увидела в изуродованном тиране испуганного мальчишку. Поспешно опускаю глаза в пол, подавляя в себе то чувство, которое не должна испытывать ни к одному завоевателю. Чувство, с которым он запретил мне смотреть на него. Взгляд цепляется за руку с мечом, в груди что-то неприятно сжимается.
Сосредоточься, Любава! Склонила голову в низком, почти услужливом поклоне, словно ещё одна его служанка и немедленно направилась к выходу. Дойти до порога мне не дали, меч тихо упал на ковёр, а мою израненную руку схватили за запястье и потянули вверх. Он разжал мою ладонь, грубо, причиняя боль, так что я вскрикнула.
— Маратси! — взревел главнокомандующий на своего подчинённого, рассмотрев мою ладонь. — Зачем ты это сделал?
Что он там такого увидел? Хорошо хоть по-прежнему понимаю, что он говорит, потому как вопил монстр на своём языке. От боли даже слёзы на глазах выступили, но хуже всего то, что он не отпускает мою руку, не предоставляя ни шанса сбежать. Его окровавленная ладонь съехала с запястья на ладонь и сжала ее, невольно скрестив наши пальцы. В первое мгновение от таких рукопожатий захотелось кричать, но затем боль ушла, оставив после себя неприятное саднящее ощущение. Зажал так, что не могу повернуться и посмотреть на Маратика. Как будто специально не позволяет смотреть на него. Опять ревность, или я фантазирую?
— Она сама, я ничего не делал, — спокойно ответил ему заместитель, буквально поражая меня своей сдержанностью.
— То есть, моя жена сама взяла твою Гарду и проткнула свою руку? — прохладно поинтересовался монстр, на мгновение сильнее сжав мою ладонь.
Моя жена… Звучит как «Нари Ре» — это и означает моя жена. Тогда что означает «Му Ре»? Почему он так называет меня?
— Случайность, — хладнокровно соврал Маратик, а затем повел себя куда жестче, чем я от него ожидала. — Человеческая девчонка разозлилась, когда я назвал тебя ее мужем, и начала махать руками. Я как-то тоже не ожидал от нее такой глупости.
— Маратси, — монстр сделал шаг вперед, невольно потянув меня за собой, — даже без отметины, она — все ещё моя жена.
От двусмысленности фразы монстра засвербило в затылке. Совершенно не понятно, что больше выводит из себя: непоколебимость его «Нари Ре» или то, что эта фраза — отличный способ разозлить Маратика.
— Об этом в курсе только мы, отец об этом и не догадывается, — как-то очень пафосно, словно выкладывая некий козырь, заговорил заместитель. И добавил: — А, зная тебя, он не узнает никогда.
Отец? Чей отец? Жалею, что не могу развернуться и посмотреть на самодовольную рожу Маратика. Ни капли не сомневаюсь, что она именно такая, ибо монстр разозлился и сжал мою руку так, что кости захрустели. Сломает, точно же сломает! Сдавленно кряхчу, стараясь привлечь к себе внимание, но не сильно. Вонзаю ногти в руку монстра в отместку, он не замечает. Если влезу в их разговор, то мало того, что ничего не узнаю, ещё и монстр разозлится и точно руку мне сломает. Обреченно прижалась лбом к его плечу, еле слышно выдохнув, и это подействовало, он слегка расслабил руку, немного освобождая мою конечность. Ух, кажется, цела, пальцами шевелить могу!
— В любом случае есть ещё та ледвижская девочка, — как-то неожиданно спокойно ответил ему монстр.
— Та маленькая гаргунзи? Основной план стал запасным, да? — насмешливо фыркнул Маратик, судя по скрипу стула, спокойно присаживаясь за стол.
Как-то их разговор не совсем похож на то, что рисовал мне Маратик недавно. Монстр слишком спокоен, по сравнению с тем, каким разъяренным он ворвался сюда. Что его успокоило? Не я же, в самом деле?!
— Жаль, отец гаргунзи на коленях умолял тебя взять её в жёны. Теперь ему точно не вернуть власть, даже через внуков. Жена, которая безумно боится взглянуть на тебя без шлема, не соперница той, что так спокойно к тебе прижимается.
Нарочито безмятежный и светский тон Маратика немного расслабил, но на последней фразе заставил резко выпрямиться. Он как будто именно ко мне обращался, пристыдил за то, что так легко подпустила к себе монстра. Чувствую на себе взгляды сереньких, потому опускаю взгляд в пол и натужно вздыхаю, будто ничего не понимаю и просто жду, пока они поговорят.
— Ну, так можно мне уже идти? — раздраженно интересуюсь у монстра, все ещё избегая его взгляда.
— Арталси, а ты не боишься, что она все поймет? — заговорил все ещё на их языке Маратик.
— Понять может лишь тот, кто этого хочет, а она не хочет, — монстр отпустил мою руку после долгого, испытывающего взгляда и поднял меч с пола, убирая его в ножны.
Это что мне идти можно? А как же подслушать? Они же только начали о самом интересном говорить, а тут я сама все испортила. Заторможено оглядываюсь на Маратика, тот и правда сидит за столом, но не выглядит так уж уверенно, как когда говорил с монстром. Что-что, а блеф я могу различить, не зря в деревне в карты все время выигрывала у парней. Потом проигранные ими шмотки продавала на ярмарке за бесценок, почему-то играть со мной они соглашались исключительно на раздевание. Мальчики, что с них взять?! Вот и серенькие — тоже мальчики, правда, немного повзрослевшие, страдающие нездоровым оттенком кожи и выросшим до размеров пшеничного поля самомнением.
Если сейчас уйду, то больше ничего не узнаю, а адекватной причины для того, чтобы остаться, тоже как-то не находится. Монстр смотрит на Маратика, недовольно сжимая израненной рукой рукоять меча. Такое впечатление, что я этим двоим мешаю, а это почему-то задевает мою гордость.
