– Я вас прошу! Я щедро заплачу! – Стервелла не переставала ныть.
Один из стражников вышел вперед, взял девушку под локоток и поволок подальше от тюрьмы. Они шли в моем направлении, поэтому я услышала, как слова стражника расходятся с делом:
– С такими предложениями не через главный ход. Зайдите с северной стороны, там есть неприметная дверь.
– Это вас на аудиенцию к королю. Завтра утром.
Я внимательно наблюдала за каждым движением девушки. Положит ли она руку на плоский живот? Будет ли более аккуратна в движениях? Я видела, как на рынке себя вели только забеременевшие девушки, что покупали укрепляющие зелья, и смотрела во все глаза.
Меня мучили сомнения: врет ли она ради спасения Сибера, или действительно ректор успел залезть и в ее постель?
От последней мысли холод пронзал до костей, и я поспешила оседлать метлу и тихонечко скрыться до того, как меня заметят.
Северная сторона тюрьмы? Хорошо. Лечу!
И вот спустя пять минут я вижу картину: Стервелла отдает мешочек золотых и спокойненько попадает внутрь.
А что, так можно было? Без воскрешенной цирковой труппы, просто расставшись с золотыми?
В уме зазвенели монеты.
Нет, я не пожалела бы золота сейчас, но сэкономил – считай, что заработал, верно? А от этого вдвойне приятней!
Я вернулась на крышу, легла на черепицу и затихла, глядя в окно. Мори устал ждать, что я сама все расскажу, и спросил:
– Да.
– Не знаю.
Но на ней мой браслет. Тот самый, за который я расписалась на бумажке. Тот самый, который сплела для беременной сестры Луфуса. И от этого понимания мне хотелось биться головой о черепицу, потому что я поняла, как была беспечна.
Я ведь даже не знаю, какой эффект в самом деле несет браслет, сплетенный ведьмой с обратным даром. Как только эта кутерьма закончится, засяду в библиотеку и буду учиться, учиться и еще раз учиться.
– Ждем новостей от Хрючелло.
ГЛАВА 23
Пушистая частица маминой души удачно проскочила мимо патруля и вернулась крайне озадаченная. Мы же сгорали от нетерпения под светом луны.
– Ну что? Видела Стервеллу? – почти хором спросили мы с Морти.
– Так вы уже знаете? – Кошка задрала морду, а потом ей встряхнула, совсем как собака. Вздохнула тяжело и начала делиться увиденным, всем видом показывая, что понять, что происходит, можно только вместе.
Оказалось, Стервелле дали поговорить с Сибером через решетку. К этому времени Хрючелло как раз расспросила ректора, и мы получили подтверждение, что зелье Сибер забрал уже в баночке. Преступник – тот, кто разлил их, добавив вредный ингредиент. Получалось, что раз единственная чистая основа зелья была у Мистика, то он это и провернул.
Кто бы сомневался?
Хотя, признаться, со всеми этими беременными моя вера в ректора чуть было не пошатнулась. По крайней мере, к ухудшению здоровья короля первый племянник не имеет никакого отношения. Я это знала, это знал Морти, Хрючелло и даже Смертелло, но как доказать другим невиновность Сибера? Нужно было собрать весомые доказательства, но все известные мне способы не гарантировали успеха. А время поджимало.
Мне снова не хватало знаний!
Да и вопрос с беременностью угрожающе висит над нами. Раз Сибер не покушался на жизнь короля, может, и на деву тоже не покусился?
– Что со Стервеллой? – спросила я.
– Врет как дышит, – закатила глаза кошка, и я почувствовала, будто камень, что сдавливал грудь, растворился в воздухе.
– Беременна не от него? Сибер не признает отцовство? Или не беременна?
– Сибер не признал связь, да Стервелла и не сильно настаивала. Все подмигивала ему втайне от стражи, чтобы он понял намек.
– Ну и? Не тяни. Так беременна она или нет и от кого? Я совсем запуталась.
– А это ты не тяни. Что молчишь, что сплела ей браслет?! – вдруг с упреком спросила кошка.
И я почувствовала на себе три возмущенных взгляда.
Ну вот все и сложилось. Неприятно, со вкусом подставы, но жить можно. В следующий раз десять раз проверю, кто получатель моего авторского творения и, самое главное, что само творение несет.
Стоило признать, я сплоховала. Получила хороший щелчок по носу от судьбы и еще один весомый аргумент в пользу саморазвития.
Пришлось оправдываться перед командой по спасению Сибера:
– Я не знала, что это для Стервеллы. Луфус сказал, что если я сплету браслет из трех нитей, то это поможет его сестре сохранить ребенка. Очень просил помочь, вот я и согласилась.
Все: и Морти, и Хрючелло, и даже Смертелло – посмотрели на меня, как на умалишенную. Некромант не выдержал:
– Ирма, как ты такой наивной выросла? Торгаши же самые прожженные в людских отношениях люди.
– Еще скажи, что деньги за работу не взяла, – включилась в давление Хрючелло.
В общем, меня чуть не съели, когда узнали, что я еще авторскую бумажку подписала и золото взяла. Впрочем, я сама хотела себя съесть за беспечность. Но урок я получила хороший. Теперь я стала понимать, почему все ведьмы становятся такими злючками: каждый хочет их использовать.
– Теперь понятно, почему Стервелла говорила о том, что тебе все равно на Сибера, как на мужчину, потому что ты помогла ей. Из-за твоего браслета теперь любой маг скажет, что она беременна. Вот так-то!
– Подожди, но Сибер-то знает, что она не беременна. И она призналась в действии браслета… – ничего не понимала я.
– Расчет в другом: эта барышня спасет любимого от смерти, а потом благодарный Сибер поймет, что Ирма – деревяшка продажная, а Стервелла – любящая женщина, что не бросила его в беде. А ты за золотишко продалась и даже не отреагировала на его беду, а вот она – Стервелла – всегда в него верила.
– Этот трюк сработает? Я не про деревянную себя, а про беременность? – с просила я, чем снова приковала к себе все взгляды окружающих. Удивленные такие, пораженные, будто они от меня ожидали совсем другой реакции.
Морти ответил, высматривая что-то на моем лице:
– Завтра увидим. Возможно, смягчит приговор. А что, Ирма, тебя не зацепило то, как ловко тебя обвели вокруг пальца?
Я призналась честно, как чувствую:
– Неприятно, но сейчас это не главное. Завтра вынесение приговора, а я не имею ни одной дельной идеи, как спасти Сибера. Я даже рада буду, если все у Стервеллы получится.
– Удивительно! – пораженно заметила Хрючелло. – В такие моменты я даже не знаю, заклятие выгоды для тебя было счастьем или проклятием, раз в такие моменты ты сохраняешь такой холодный ум.
