узнать.
Полностью с ней согласен.
— Я люблю тебя, — хотел поцеловать жену, но она резко отстранилась.
— Не надо… Дай мне время свыкнуться с ситуацией, а пока между нами не будет близости…
Тина взяла домашние вещи и скрылась за дверью ванной комнаты.
И как это понимать? Решила наказать?
2.12
Да уж, наглости Полине не занимать… И дело даже не в том, что она не знала о некоторых особенностях здоровья Тины, организм которой не в состоянии выносить ребёнка без осложнений и угрозы для жизни, а по медицинским показаниям ей запрещено иметь детей, поэтому прошла стерилизацию. Сама по себе «гениальная» идея вызывает возмущения. Хватило же ума предложить моей жене стать суррогатной матерью — это откровенная насмешка и издевательство.
Но больше всего поразил подход Полины — ребёнок нужен только на время… А дальше делайте с ним, что хотите: оставьте себе, найдите других родителей для него или сдайте в детдом. Как можно быть настолько циничной и беспринципной. Никакое материнское отчаяние не может оправдать подобного отношения. Эта женщина обезумела… Хотя при этом логична в своих действиях, у неё всё продумано — расчёт в чистом виде. Хочет решить проблему и не обзавестись новыми…
Впрочем, как сказал врач, без операции мальчик протянет от силы четыре месяца, а значит — всё не имеет смысла. Быстрее найти донора, именно с этим есть сложности… Не вникал в медицинские тонкости и аспекты, понял только одно: всё упирается в гистосовместимость* (прим. совместимость организмов по генам и их белковым продуктам, обеспечивающая приживление пересаживаемых (трансплантируемых) тканей и органов). И главное — донором может стать абсолютно посторонний человек.
Анализы сданы. Теперь остаётся ждать…
Сейчас волнует состояние жены. Вот уже несколько дней она пребывает в глубокой задумчивости, со мной ведёт себя отстраненно, не замечает и почти не разговаривает.
«Виноват… нет мне оправдания и прощения…».
…Когда я вышел из душа, застал мою девочку в позе эмбриона — снова замыкается в себе и закрывается.
— Тина? — ложусь рядом, осторожно прикасаюсь к ней. — Посмотри на меня.
На удивление, она не отталкивает, не пытается отстраниться или уйти в другую комнату, как было прошлой ночью. Переворачивается на спину. И внимательно изучает моё лицо…
«Интересно, о чём сейчас думает?» — не по себе становится от того, насколько глубоко смотрит.
— Не молчи… — прикасаюсь к её щеке нежными поглаживающими движениями.
Но Тина по-прежнему молчит, продолжая странно смотреть. Потом вовсе стягивает бретельки шёлковой сорочки, обнажая грудь. И, не отрывая взгляда от моих глаз, смачивает пальцы слюной и трогает соски, щипает их, теребит…
«Возбуждает…» — мягко говоря, я растерян.
Не знаю, как к этому относиться. С одной стороны её намерение очевидно, а с другой — она озвучила: никакого секса, пока история с Полиной не закончится и не забудется. За прошедшие дни что-то я не заметил, чтобы гнев сменился на милость, а жена вдруг поменяла своё мнение и оттаяла, желая сблизиться.
Тина избавляется от трусиков, проводит ладонями по своему красивому телу, сгибает ноги в коленях, раздвигая их широко и открывая соблазнительный вид… А затем прикасается к влажным складочкам — дразнит меня.
Слежу за каждым действием, как заведённый. Хочу её до одури, изголодался по ней. Но не предпринимаю никаких действий — жду приглашения.
Пусть сама скажет.
И опять она ничего не говорит. Подталкивает меня лечь, снимает полотенце с моих бёдер, освобождая возбуждённую плоть. А когда смотрит на эрегированный член, эротично облизывается — только от одного этого жеста готов кончить.
Никогда не имел склонностей к мазохизму, но сейчас так хочется, чтобы жена воспользовалась мной, как вздумается, воплотила любые фантазии. Я — раб, Тина — госпожа.
Заметив мой голодный взгляд, садится сверху. Трётся об меня своей вкусной киской, размазывая текущие соки… часто дышит и тихо постанывает…
— Пожалуйста… — она наклоняется к моему лицу, шепчет в губы, невесомо касаясь их.
— Что? — делаю вид, будто не понимаю. И всё ещё не услышал конкретики, ведь сама решила наказать нас обоих воздержанием.
— Хочу тебя… — произносит с придыханием.
От звучания её мелодичного голоса, сносит голову. Какие к чёрту приглашения?
— Сладкая моя… люблю тебя…
Резко вхожу в неё. Становимся одним целым… это восхитительно…
…Чуть позже, после нескольких часов удовольствия, всё-таки решил спросить жену:
— Ты же не уйдешь от меня? — перебираю густые волосы Тины, наслаждаясь их ароматом. И никак не покидает противное ощущение неизбежности. Если честно, закралась в голову пугающая мысль, что таким образом она прощалась со мной.
— Что за бред ты несёшь? — она поднимает голову с моей груди и смотрит с удивлением.
— Вполне разумно полагать, эта история подорвёт доверие. Хотя не изменял тебе: никого не было, нет, и не будет, ты одна меня волнуешь. Но моё прошлое настолько насыщенно, не могу обещать, что где-нибудь не рванет опять. Понимаешь?
Тина не торопится отвечать, задумавшись ненадолго… Теперь я в полной мере почувствовал, каково это, когда ждёшь нужные слова и не слышишь, а затянувшееся молчание дико раздражает.
— Я не уйду от тебя, — уверенно отвечает жена, вызывая тем самым мой облегчённый выдох и улыбку. — Преодолеем все трудности, если возникнут. Прости…
— За что ты просишь прощения? — на извинения точно не рассчитывал.
— За истерику… — поясняет она. Хотя не сказал бы, что она сорвалась. Да, повздорили, но это даже скандалом не назвать.
— Если хочешь — кричи, это лучше, чем в себе держать и молчать, — уложил мою сладкую девочку на спину и жадно поцеловал, сминая пухлые губы и желая продолжить.
Мне всегда будет её мало. Она — мой убийственный свет.
2.13
Кто бы мог подумать, что Тина окажется совместима с тем ребёнком (называть его своим сыном не хочу), идеально подойдёт в качестве донора. Вот только я не знал, что жена тоже сдавала анализ — удивила меня в очередной раз. И, конечно, она не могла пройти мимо, согласилась помочь. Теперь кошмар, мучавший её долгое время, не выглядит странным. Детский голос и «спаси меня», звучавшие во сне, стали знаковыми. Донора искали не один месяц, а он был рядом всегда…
Вот только после приёма специального препарата, который вызывает выброс стволовых клеток в кровь, Тина плохо себя чувствует: тошнит не первый день, голова болит и суставы ломит. Но терпит, чтобы дома никто не заметил её состояния и не задавал лишних вопросов.
Осталось забыть… Сегодня всё закончится.
Я ждал жену возле машины, в больнице по понятным причинам не появлялся.
