Книга Дневник - Генри Хопоу

По прежнему, уже известному и самому короткому маршруту (вдоль дороги, через супермаркет, не доходя до офиса телефонщиков) добраться у меня не вышло: издалека на меня посветили яркие фары приближающегося ко мне автомобиля. Повезло, что он ехал медленно.

Свернув на первую попавшуюся тропинку, ведущую во дворы других домов, и запрятавшись в кустах палисадника, в проезжающем автомобиле я узнал полицейский седан с мигалкой. Они патрулировали улицу. Даже не представлял, что они ВЫПОЛНЯЮТ свою работу. Возможно, они начали этим заниматься только из-за информационного портала «Цифроньюз» Бумажного Макса, в статьях которого разоблачались коррупционные схемы этих бездельников. Сейчас штат в полицейском участке наверняка сменился. В нашем районе — точно. Недотеп поменяли на разъезжающих в ночи пожирателей бутербродов.

Когда патрульные уехали, я не вернулся на дорогу, а пошел дворами. Шел почти наугад. В темноте любой шаг делаешь наугад, но все же я видел тропинку, ведущую примерно в сторону Курямбии. И не ошибся.

Сначала дошел до «Светофора» (ночью я бы его так не назвал, ночью он — монохромный столб). На лавке, у его единственного подъезда лежал черный ком. Поначалу показалось, что это мешок, внутри которого — скулящая собака. Подойдя ближе, увидел, что это никакой не мешок даже, а спящий Иглыч. Скорее всего, он ошибся домом. А может, просто решил сменить обстановку? Как бы то ни было, будить его я не стал. С чего бы? Это не входило в мои планы. Но зато я шепотом послал его. Не знаю… наверное, чтобы во сне он принял меня за своего, а в реальности не докучал мне. Не знаю, Профессор. Не знаю. Послал его и пошел своей дорогой. Не пошел — побежал. Не хотел быть позднее Вики. Не по-джентльменски это что ли…

Я пролетел у «Верните мне мой Париж» (в нем единственном в том жилом квартале горел свет в нескольких окнах) и чудом остановился перед ограждением детской площадки, иначе расшиб бы себе лоб и переломал ноги. Благо, обошлось. Естественно, на площадке никого не было. Даже качели не покачивались, а бездвижно висели на цепях в пластиковой трубке.

Я достал мобильник, посмотрел на часы: 01:48. Когда бросал его обратно в рюкзак, задел твою прохладную обложку. Это меня успокоило. Да-да-да, знаю, что ты этого и хотел. Спасибо.

В песочнице красовались уже новые траншеи (насколько мог я судить), оставленные парнями и, возможно, одной девочкой. Я оставил их позади, обогнул дугой батут, перепрыгнул ограждение, оббежал «Китайскую стену», и, отдышавшись, замер у входа в Курямбию.

Фанерка была чуть отодвинута. Из подвала доносились неразборчивые звуки: хруст, потрескивание, бормотание. Волей-неволей я приблизился ухом ко входу, пытаясь расслышать хоть что-нибудь внятное, понятное, объясняющее происхождение странных звуков, но увы. Достал телефон, включил фонарик и посветил им в подвал. Свет рассеялся (его будто проглотили), и уже в метре от меня ничего не было видно. Стало не по себе. Жутко. Я хотел убежать, но запнулся за корягу, валяющуюся бесполезной массой в высокой траве. Упал на живот. Повезло, что не разодрал лицо об еще какую-нибудь корягу или об — еще хуже — осколки битого стекла, поблескивающие в лунном свете в паре шагов от моих глаз. Не поднимался.

Теперь прохлада и запах перемятой травы успокаивали, а вот твои импульсы из рюкзака, что лежал на мне, тревожили. Ты гудел. Думал, взорвешься. Ты что-то говорил, но я не разбирал твоей речи; отвлекали звуки из Курямбии.

В 02:00 завибрировал телефон — будильник, который я завел как оповещение о времени встречи с Викой. Ее не было. Не было!

Я проклинал себя за обман, за то, что поверил в (извини) брехню, которую ты мне сказал. Сейчас-то я уже знаю, что это была чистая правда, тогда — нет.

Я приподнялся на карачках, высунул из травы лицо, напряг глаза и вгляделся в размытую темную точку удаляющейся тропы. Подобрал очки, надел, и точка стала четче, но яркости не прибавилось. Что я пытался увидеть, так это приближающийся ко мне силуэт девочки на самокате, которая должна была быть в обозначенном месте еще при вибрации будильника. Хорошо, что не забыл отключить мелодию, иначе разбудил бы жильцов дома.

Вики все не было.

Ты сжигал спину разрядами электрического тока. Судороги согнули меня в обратную сторону, и точно над собой, в небе, я увидел озлобленный лик полной луны. Иссиня-белый круг начал менять цвет, форму, и на его месте совсем скоро ухмылялся злобной рожей красный смайл с ноги Козлова.

«Ты — ничтожество, не способное ни на что, — говорил он. — Ты — ноль, точка, пустое место».

Я хотел ответить, хотел хоть что-то противопоставить его словам, но во рту создался вакуум, щеки втянулись, поэтому получилось только хлопнуть глазами.

Тут-то ты и вступил с ним в словесную перепалку, и закончил ее. Голос твой не был таким, как обычно. Пожалуй, в тот момент я боялся тебя куда больше гигантского смайлика, зависшего в небе.

«Ты! Сопляк! Не подходи к Игорю! Я знаю, что ты удумал, головастик! У тебя ничего не выйдет!» — надрывался занявший место луны.

Я молчал. Мог лишь причмокивать щеками да хлопать глазенками через линзы очков, не только увеличивающие размеры красного круга, но и улавливающие исходящие из него звуки.

Он надвигался на меня, высунув язык, шевеля им. Он надвигался на меня, раскрыв свою зубастую пасть и облизываясь. Он помигивал, дышал на меня, а мне приходилось нюхать его вонь изо рта, запах тухлых яиц, запах гнилой рыбы. Мертвый запах.

Когда я уже принял должное — конец своего существования, ухватившись на всякий случай за траву, впился пальцами в землю, в коренья, ты прокричал: «Очко

ОБЕЗЬЯНЫ!

СВАЛИЛ ОТСЮДА ПОКА Я НЕ ЗАТОЛКАЛ В ТЕБЯ САМОКАТ

УЙДИ

У ТЕБЯ ЕЩЕ ЕСТЬ ВОЗМОЖНОСТЬ ПОЖИТЬ

Да, именно так. Неужто все это не было галлюцинацией на почве нервного срыва? Неужто все это было взаправду, Профессор?

ЯВЬ

С чем мы имеем дело?

СКОРО УЗНАЕШЬ

БУДЬ НАЧЕКУ

Хорошо. Понял тебя. Спасибо.

Значит, «уженегаллюцинация» после твоего сурового рыка, пронизывающегося сквозь материю рюкзака, после твоей угрозы (эх, вот бы и мне так научиться!) испарилась, просто захлопнулась, удалилась секторами, как Pac-Man, не избежавший встречи с приведением.

Мне полегчало. Ты остыл. Но все равно было стремно… от луны, продолжающей наблюдать за нами своими глазами-кратерами.

Вновь пошла вибрация. Сначала я подумал, что ты пытаешься выбраться из рюкзачного заключения. Потом обратил внимание на телефон, лежащий горящим экраном