в тарелку, потянулась к чайнику, улыбнувшись через плечо:
— И тебе доброго утра, Джоэллин. У меня все просто замечательно, никто не обижал. Завтракать будешь?
Волчица притихла, еще раз пристально оглядела меня и, принюхавшись для полной уверенности, подскочила к столу. Отобрала чайник, прогнала за стол и только тогда ответила:
— Буду. Есть хочу ужасно, если честно. Дома не завтракала: удрала, как только убедилась, что не попадусь маме на глаза.
— Все было настолько ужасно? — устроившись на стуле и поджав ноги, посочувствовала я, размышляя параллельно, что Лин превращает меня в избалованную лентяйку. Как-то так получилось, что за чай и перекусы в нашей паре отвечала волчица, и она всерьез обижалась, когда я посягала на ее добровольно взятие обязанности. А я и не особо посягала, с бессовестным удовольствием пользуясь плодами «нещадной эксплуатации».
— Хуже, — буркнула Лин, перенося на стол завтрак и пристраиваясь справа от меня. — Я весь день была «ее маленькой девочкой». Что-то среднее между домашним питомцем и куклой, которую можно тискать, наряжать в кружева и выставлять перед друзьями. Сначала она повела меня по магазинам, не слушая возражений: ей, видите ли, не понравился мой гардероб. До которого, к слову, последние года четыре ей вообще дела не было. Но нет, вчера захотелось вдруг побыть настоящей мамой! — Вспомнилось услышанное во время нашего разговора: «И это… и это… Ужас какой! И это!..». Инара Дана в тот момент закапывалась в шкаф дочери? — Сочувствующие взгляды продавщиц надо было видеть, — молодая волчица поморщилась, ковырнув омлет, и отложила вилку, подперев подбородок ладонью. — Этого издевательства надо мной ей показалось мало, и вечером нас ждал светский ужин: ее подруги из Ринела и близлежащих городов с детьми. И, справедливости ради, стоит заметить, что то же братство уличных волков меня привлекает гораздо больше, чем сборище этих… В общем, все было просто отвратительно. И давай мы больше не будем об этом, хорошо?
Перед жалобным взглядом Лины трудно было устоять. К тому же у меня у самой не самые простые отношения с матерью. Пусть у нас не до такой степени все плохо, но я вполне могу понять желание своей помощницы поскорее забыть все, что связано со вчерашним днем.
— Хорошо, — чуть улыбнулась я, потянувшись за чаем. Пусть мне и любопытно, что собой представляет «светское общество» такого маленького городка, как Ринел, мучить Джоэллин неприятными вопросами не хотелось.
— Расскажи лучше, как прошла твоя встреча с Джимми. Жаль, что меня вчера не было рядом с тобой!
Я поперхнулась.
Глава 8. Грань
Таша
— Ненавижу оборотней, — удар. — Ненавижу маньяка, — удар. — И принцессу эту тоже ненавижу, заочно, — еще удар.
— Руки неправильно поставлены, исправься.
— Тебя я тоже ненавижу, — сообщила Таша, лишь через несколько секунд осознав, что голос Рика ей не послышался и что она действительно только что весьма «любезно» поприветствовала начальника. Поймав качающуюся грушу, с виноватым видом повернулась к Рику: — Извини.
И замерла, едва удерживаясь от того, чтобы не вытаращиться на Деррика. Нет, в форме для тренировок она и раньше его видела, в первые недели — так особенно часто, ибо он с удовольствием гонял помощницу по спортзалу, но тогда все внимание девушки было сосредоточено на неприязни к начальнику, и любоваться его внешностью ей бы и в голову не пришло. А вот после случая в особняке видеть Рика столь… неформально одетым ей не доводилось, и сейчас мягкие вылинявшие брюки и обтягивающая майка производили эффект тарана, рушащего все защитные барьеры.
Словно не замечая состояния видящей, Деррик прохладно кивнул:
— С твоим отношением ко мне мы определились в самом начале, — равнодушно бросил он и посмотрел на Ташины руки: — А вот так сжимая кулаки и держа локти неправильно, ты рискуешь себя травмировать. Исправься.
Таша чуть поморщилась. Этот его тон она терпеть не могла. Мало того, что он в реальности ее отчитывает постоянно, всякий раз, ошибаясь, видящая словно наяву слышала голос Рика, занудно разъясняющий, где и в чем она промахнулась.
Деррик обошел грушу и одним точным ударом направил ее Таше:
— Принимай.
Принять видящая ничего не успела. Она и руки-то перед лицом выставила в последний момент, закрывая нос от неминуемого удара. Тяжелая груша, пусть даже закрепленная снизу, ткнулась в ладони, и девушка, не устояв на ногах, опрокинулась на маты.
— Прискорбно низкий уровень физической подготовки. Реакция нулевая. В общем — довольно печальное зрелище. Придется заняться тобой всерьез.
— Ммм, бесишь, — пробурчала под нос Таша, поднимаясь. Скользнувшая из-за груши тень метнулась к только вставшей на ноги видящей — и вот Таша снова оказалась лежащей на мате. На этот раз — уткнувшись в него лицом, с зажатыми за спиной руками и коленом Рика, упирающимся в поясницу. Больно не было. А вот обидно — до слез.
Видящая запыхтела, ерзая и пытаясь выбраться из захвата. Рик чуть усилил нажим и склонился к самому уху Таши:
— Ты, между прочим, за последнюю минуту дважды нагрубила капитану первого ранга, своему офицеру и просто начальнику центрального отделения Управления. Мне вспомнить о системе штрафов и наказаний, инари Ллоривель? — Теплое дыхание касалось волос, и Таша замерла, впитывая это ощущение. О чем он там говорит? Слова, кажется, стали несущественными. По телу пробежала мелкая дрожь. Когда же Рик носом скользяще, едва-едва коснулся ее уха, девушка задышала через раз. — Так что, Таша? — Мужчина убрал колено, но видящая даже не предприняла попытки подняться. С едва слышным стоном отвернулась, уткнувшись лбом в мат — и сделала только хуже: перехватив ее запястья одной рукой, другой Деррик убрал волосы с шеи, подушечками пальцев погладив пушистые волоски. — Мне возобновить твои ежевечерние двухчасовые тренировки? Предыдущие, судя по тому, что я здесь увидел, ты благополучно забыла.
— Забыла, — выдохнула Таша. — Как страшный сон.
Тихий смешок в ухо заставил дернуться всем телом. Да что же он с ней творит! Таша спустилась в спортзал, чтобы хоть как-то выпустить злость и весь багаж сопутствующих негативных эмоций. Идея побить что-нибудь показалась замечательной. Но если бы знала, чем это обернется, ни за что не подошла бы к этой проклятой груше! И вообще давно уже была бы дома.
— Отпусти, — потребовала девушка, дернув плечом. Деррик держал вроде бы несильно, но вырваться все равно не получилось.
— Совсем? — с усмешкой поинтересовался он, пальцем выписывая на ее запястье непонятные узоры.
— Совс-с-сем, — прошипела сквозь зубы Таша, мысленно и умоляя Рика остановиться, и запрещая это делать.
— Совсем — не отпущу, — не согласился с таким вариантом капитан, — но руки освободить могу.
Едва тиски разжались,
