же — за казенные средства.
— Алексей Александрович был свято уверен, что Николай Александрович — его дед, — заметил я.
Великий князь пожал плечами.
— Тогда он дурак, если говорил кому-либо о своей уверенности, — заявил он, возвращая чашку на столешницу. — Александровичи и так враждуют между собой за место следующего главы, а еще и бастарда включать в список конкурентов?..
— То есть, виновника вы не нашли, — кивнул я, уловив суть его слов.
Подковерная возня в младшей семье правящего рода меня не волновала. В конце концов, я тоже не собираюсь влезать в дела чужого рода. Без меня облеченные властью разберутся. У меня своих забот полно, чтобы еще и среди потенциальных императоров порядок наводить.
— Следствие идет, — ответил Виктор Константинович. — Но я к вам не по этой причине зашел. Ваша девочка из гарема выжила чудом…
Я нахмурился. Конечно, интересная подробность, но мне-то она к чему? Стало быть, у великого князя появилась какая-то очередная идея закрутить интригу. А исполнять ее придется мне?
— Она, во-первых, не моя, а подданная Российской Империи. Во-вторых, я за нее, конечно, искренне рад, но надеюсь, что мы больше не встретимся, ваше высочество, — честно произнес я.
— Встретиться? — усмехнулся великий князь. — А вы шутник, Иван Владимирович! Девочка, воспитанная за границей, втерлась в доверие к начальнику отдела внутренней безопасности! И нет, не смотрите на меня такими глазами, Скворцов не настолько глупцом был, чтобы не распознать медовую ловушку. Однако смотрим на результат: бастард, который трепался о своем происхождении, мертв. Дворянин, с которым у правящего рода налаживались отношения, обозлен. И единственная, кто причастен к делу и может выступить на суде — девочка из гарема, которую означенный дворянин буквально освободил.
Что ж, если исходить из такого видения ситуации, недолго осталось Айшет Наджаровой быть подданной Российской Империи. Во всяком случае, живой подданной.
— Хотите сказать, что ее Акрам на это уговорил? — уточнил я.
— Принцу это не с руки, — отмахнулся Виктор Константинович. — А вот кое-кому из наших благородных семейств очень даже пришлось бы по сердцу. Сами понимаете, так насолить и нам, и Моровым, может быть крайне выгодно. Не в прямую, а в долгосрочной перспективе. Интриги сильных мира сего, Иван Владимирович, это игры протяженностью в десятки лет. И случившееся с вами и со Скворцовым, это всего лишь одна крохотная ступенька в чьем-то коварном плане.
Я кивнул, демонстрируя, что понял.
Понятно, что не спроста великий князь мне все это объяснял. Он уже сделал ставку на то, что Моровы будут на его стороне. Став императором, он получит власть, это само собой разумеется, однако при этом ему потребуются и союзники. А я пока что слишком молод, чтобы допускать меня в свою команду, но вполне гожусь для того, чтобы начать вводить меня в курс дела.
— Кстати, — сделав вид, будто только что вспомнил, произнес Виктор Константинович. — Мне стали поступать просьбы походатайствовать насчет вашей женитьбы.
Я вскинул брови, и великий князь рассмеялся.
— Я не собираюсь давить, но посмотреть предлагаю, — пояснил он. — Скажу прямо, у меня есть и свой интерес. Люди там полезные, и дочери у них хорошие. Глядишь, пообщаетесь, и все у вас сложится. Моровы приемов не устраивали, и начинать не нужно, но если встретитесь на нейтральной территории, почему бы и не познакомиться?
Меня не заинтересовали потенциальные невесты, а вот тот факт, что некие фамилии уже смекнули, что к чему и тащат будущему государю варианты — стоило учитывать. Виктор Константинович, конечно, тайны из своего положения будущего императора не делал.
Но ко мне не шли с предложениями, а к великому князю отправились. Видимо, мое нежелание обзаводиться невестой общество все же уловило. А так мне даже давали некоторую свободу выбора — я ведь могу от всех отказаться, даже если Виктор Константинович станет император, он не вправе мне указывать.
— Я, разумеется, прислушаюсь к вашему совету, ваше высочество, — произнес я. — И взгляну на претенденток.
— Мой секретарь пришлет вам список, — объявил свою волю будущий монарх и поднялся на ноги. — Не провожайте, Иван Владимирович. И прошу вас задержаться здесь до обеда. Хотелось бы, чтобы вы осмотрели мою дочь. Мало ли как идет восстановление.
— Конечно, ваше высочество.
Даже если я опоздаю на прием к Герасимовым, у меня довольно веская причина.
* * *
Варвара Викторовна сидела на кушетке в легком сарафане. Ее темные волосы были убраны в косу, перекинутую на грудь. Никаких украшений, кроме перстня на пальце видно на ее высочество не было. Хотя магический взор позволял обнаружить и остальные мои защитные артефакты.
— Здравствуйте, Иван Владимирович, — произнесла она довольно мелодичным голосом.
— Добрый день, ваше высочество, — ответил я, склонив голову. — Позволите мне вас осмотреть?
— Разумеется, — ответила она с улыбкой.
Вообще, надо признать, когда последствия удара державы прошли, выглядеть великая княжна стала очень хорошо. Разумеется, постаралась и генетика — в правящий род не брали абы кого, и обыкновенная женская магия, когда девушки умеют себя подавать.
Совершив несколько пассов руками, я воспользовался диагностирующими печатями. Хотя у меня был магический взор, интерпретировать физическое состояние одним только им было бы опрометчиво. Родовой артефакт нанес своему потомку серьезный урон, лишив великую княжну защиты. И если с резервом девушки было все в относительном порядке, то с точки зрения самого тела нужно было смотреть всерьез.
За моей спиной стоял сам великий князь. Виктор Константинович демонстрировал заботу о дочери, хотя был не обязан этого делать. Вполне хватило бы и других членов семьи или вовсе прислуги. Но раз отец стоял рядом, значит, все же любил старшую великую княжну.
И в отличие от ее высочества, Виктор Константинович действительно волновался.
— Итак, Варвара Викторовна, — закончив с магией, заговорил я, — для начала вам следует продолжать то, что вы делаете. К заклинаниям пока что старайтесь не прибегать. В остальном все развивается хорошо.
Она искренне улыбнулась.
— Спасибо вам, Иван Владимирович, — произнесла великая княжна. — Я слышала, что Николай Александрович распорядился вас арестовать…
Виктор Константинович громко хмыкнул, давая дочери знак, что она лезет не в свои дела. Однако ее высочество лишь нахмурила брови, глядя на отца.
— Мы обязаны Ивану Владимировичу моей жизнью, папа, — твердо заявила она. — И я не позволю, чтобы его хоть кто-то посмел оболгать!
Я
