и все же... Слишком часто думаю о русском народе. Снова русская пуля в русского...
— Это тот случай, Николай, когда трудно дать совет,— сказал Евграф.
— А мне казалось, что советы давать легко... Следовать им трудно.
Песковский спрашивал себя: «Что заставило вдруг Болдина делиться сомнениями? Почему он позволил себе произнести слово «Лима» и расшифровать его? Или пришла пора раскаяния? А может быть, просто шевельнулась элементарная жалость к тем советским дипломатам, которые должны прибыть в Перу в конце месяца? «Снова русская пуля в русского?» Один шанс из тысячи... из многих тысяч, но его нельзя не рассмотреть... Приняв решение не участвовать в операции, он, возможно, хотел сообщить мне об опасности, нависшей над миссией. А если провокация? Если ему поручено известить меня об операции? Предупредив предстоящий приезд миссии в Лиму, а о нем уже известили газеты, я выдам себя.
Но это та информация, о которой я не имею права не известить руководство».
Светает. Колючий и холодный дождь стучится в крышу. Не спится.
Нужны непроверенные ходы, неординарное решение. Быть может, появляется самый ничтожный шанс склонить на свою сторону Николая, но и им нельзя пренебречь. Встретиться снова? Взгляд, выражение лица, случайный жест многое скажут. Может, испытать один из дерзких вариантов? Взять и сказать напрямую:
«Я пришел к вам, не ожидая услышать быстрого ответа, Николай. Но только для того, чтобы дать вам повод задуматься, с кем вы и против кого. Представьте себе: вечер... сорок второй год... Россия. В незнакомый дом входит изможденный человек с рукой на перевязи. Выдает себя за бежавшего из плена советского офицера и просит приютить его. А потом, оправившись, уговаривает хозяина дома, старого бухгалтера, и его дочь помочь ему связаться с партизанами. Но он не хочет приходить к партизанам с пустыми руками и с помощью хозяев составляет план расположения фашистской части. Перед расставанием кланяется до земли и говорит, что до конца жизни не забудет этот дом. А уже через две ночи дом сжигают. А старого бухгалтера и его дочь ведут на расстрел. Человек, который выдавал себя за бежавшего командира, был провокатор Матковскис. Сегодня он именует себя борцом за свободу родины. Узнайте получше и Алпатова... Он причастен к гибели семнадцати тысяч соотечественников в Озаричском лагере, лично замучил и расстрелял более ста десяти человек. Рассказать вам о других? Тоже борцы за торжество справедливости. Надели на себя маски, нашли богатых хозяев и таких легковерных последователей, как вы. Повторяю, я пришел к вам, не ожидая услышать быстрого ответа. Мне хочется, чтобы вы осмыслили все, что услышали. Не сделайте опрометчивого шага. Обращаюсь к вашему разуму. И к вашему сердцу».
...Только вести такой диалог можно, увы, лишь с самим собой.
ГЛАВА VI
— С тобой хотел бы встретиться Арриба,— неожиданно объявила Чинику Кэтти.
— Что вдруг?
— У него появилась идея, небесполезная для тебя.
— Не догадываешься, что за идея?
— Я знаю одно: Арриба — человек деловой, кроме того, любит деньги. Как и его брат. ‘
— Кто его брат?
— Полицейский бригадир.
— Они дружны?
— Неразлучны. Покровительство брата помогает Висенте, как он говорит, «ощущать себя в этой жизни».
— Считаешь, что следует принять приглашение?
— Все зависит от того, как ты воспринимаешь мои советы.
— Любопытно, что он может предложить. Скажу по секрету, я тоже немножко авантюрист. А вдруг что-нибудь щекочущее нервы? — спросил Чиник, указательным пальцем водворяя на место очки.
— Тогда позвони ему.
— Расскажи, пожалуйста, в двух словах хотя бы, с кем имею дело. Кто он? Какие у него связи? Что за семья?
— У него всегда было много женщин, но жены, кажется, не было никогда. Любит компании. Умеет блеснуть щедростью. Старается быть в центре внимания. Для этого нужны деньги. Что касается связей... по-моему, он знает, кто ему может быть
полезен... считает, что наш век — век длинных рук и всеобщих ходатайств.
— Личность современная в полном смысле. А когда ему лучше позвонить?
— Хоть сейчас.
Арриба неподдельно обрадовался гостю. Подошел к бару. Откинул дверцу. Взору гостя открылась батарея дорогих напитков, умноженная зеркалом на задней стенке бара.
— Что предпочитаете?
— Немного джина.
— Но у меня есть и это,— пропел Арриба, любовно поглаживая нераскрытую бутылку «смирновской» и при этом испытующе посмотрев на Чиника.— Не подойдет?
— Лучше джин.
На столике появились маленькие бутербродики, фрукты, шоколад. Подойдя к кофеварке, хозяин сказал:
— Это новая партия из Бразилии,— и разлил в прозрачные чашечки густой напиток.
Поговорили о погоде. Чиник предоставлял хозяину инициативу, оставив себе роль человека, готового лишь поддерживать беседу. От погоды Арриба перешел к атомной бомбе.
— Знаете, я в позапрошлом году путешествовал по Японии, был в Хиросиме и Нагасаки, — произнес Арриба, внимательно взглянув на Чиника.
— Чашечка оттуда? — перевел разговор Чиник, разглядывая сосуд на свет.— Древняя работа.
— Судя по цене, которую заломили за сервиз, очень древняя. Но у меня привычка... если что-нибудь понравилось, не стоять за ценой.
— Ну вот мы и нашли нечто общее друг в друге.
— Я чувствую себя в некотором роде неловко, получив от вас столь необычный аванс. Все ждал, что вы сами скажете, а теперь осмелюсь спросить, не изменились ли планы вашей супруги? Прошло уже немало времени.
— Нисколько. Просто она у меня женщина не слишком решительная.
— Позвольте, я налью вам. А я-то уже думал, что изменились планы.
— Нет, тогда бы я вас известил.
— Не известили бы, уважаемый сеньор Берг. Не в вашем это, сказать, стиле. Известив об этом, вы поставили бы меня в положение человека, который должен ломать голову над проблемой, возвращать аванс или нет.
— У меня не было бы этого в мыслях. Авансы не возвращаются.
— Вы говорите это только потому, что недостаточно знаете
меня... Просто в тот же самый день я вернул бы ваши сто долларов по почте. Признайтесь, ведь у вас с Кэтти были разговоры обо мне. Она должна была сказать о том, что я щепетилен в подобного рода делах.
— Действительно, я имел возможность составить о вас более полное впечатление. Кэтти заслуживает, чтобы ей верили.
— Женщины, они открываются так неспешно. Но я ценю ее профессиональное умение, это настоящий помощник, она на голову выше всех моих предыдущих ассистенток. Но почему-то... с некоторых пор... я говорю об этом вам как человеку, к которому
