мне восстановиться.
— Женя, — Маша придвинула ко мне свою тарелку и мясом. — Не надо так говорить.
— Я пошутил, — ответил невозмутимо. — Ты пока не хочешь остаться вдовой. Но всё остальное истинная правда.
— Помнится, ты не ел мясо, — Маша прищурилась и забрала свою тарелку.
— Было дело, да, — я приступил к позднему завтраку или раннему обеду. — Это было давно. Мы ещё не были женаты и Фыра сдалась первой.
— Фыра, скорее всего, чувствует, что с тобой что-то произошло и переживает. — Тихо сказала Маша.
— Да, и я чувствую. Вот меня и мотает на эмоциональных качелях. Если этот чёртов юрист не вылезет из кабака в Иркутске, или где он там застрял и не придёт в ближайшие дни, боюсь, он может нарваться на крупные неприятности. — Я посмотрел на еду. — Не хочу. Только что хотел, и как отрезало.
Я встал из-за стола и принялся застёгивать рубашку.
— Я с тобой, с ума когда-нибудь сойду, — пожаловалась Маша и тоже встала.
— Не сойдёшь, ты сильная, — я притянул её к себе. — Мне сегодня ночью особый уход понадобится. Раненому герою будет обеспечен особый уход?
— Посмотрим на твоё поведение, — Маша быстро поцеловала меня и отошла в сторону. — Лучше потом, после вечерней обработки шрамов.
— Да, ты права, а то я до Мамбова не дойду и не найду свой мольберт. Я прямо чувствую, как плечо кольнуло. Ой, — я неловко повернул руку и выругался. Потому что кольнуло, и это было довольно болезненно. — Как это вообще произошло? — Процедил я, оставив игривые мысли. — Как? Меня порвали в нашей теперь уже личной изнанке. Я, мать вашу, зашивал сам себе рану на бочине! А здесь меня ранили всего лишь в плечо!
— Женя, успокойся, всё хорошо будет, — Маша прильнула ко мне, гладя по спине, по рукам.
— Я знаю, — уткнувшись лбом ей в плечо, я старательно ловил дзен. — И только это меня останавливает, чтобы не совершить что-нибудь безумное. Ладно, я пошёл.
Выйдя в коридор, я на мгновение остановился, а потом решительно направился к комнате Олега. Комната была заперта. Я постучал, мне никто не ответил. По коридору пробегала горничная, которую я весьма ловко перехватил за руку.
— Ты не знаешь, граф Мамбов сейчас у себя? — спросил я, притягивая девчонку к себе поближе.
— Нет, ваше сиятельство. — Пискнула она. — Его сиятельство час назад куда-то ушёл.
— И куда он мог уйти час назад? Сейчас ещё день в самом разгаре, — я рассуждал вслух, всё ещё удерживая девчонку рядом с собой. — Вот что, мне всё ещё нужен мой мольберт. У тебя ведь есть ключ от номера графа Мамбова?
— Да, конечно, я же номер должна убирать, — девушка дёрнулась, пытаясь освободиться, но я держал крепко, в то же время стараясь не причинить боли.
— Открывай, — я подтолкнул её к двери.
— Но, его сиятельство ушёл, как я могу открыть? — возмутилась она.
— Действительно, — я задумался. — И что будем делать?
— Подождём, когда граф вернётся? — с надеждой спросила девушка.
— Это может занять неоправданно много времени, а мне может понадобиться мой мольберт. — Всё ещё задумчиво проговорил я.
— Так это ваш мольберт? — воскликнула девчонка, и я удивлённо посмотрел на неё.
— Та-а-а-к, что происходит? — Оглядев её с головы до ног, я снова подтолкнул её к комнате. — Тебе не надо навести порядок у графа в номере?
— Ну, вообще-то, да, надо бы, — протянула она.
— Вот и отлично, открывай. — Она закусила губу, тогда я чуть наклонился и прошептал. — Я всё равно туда войду, с твоей помощью, или без неё. Но если ты сейчас откроешь дверь ключом, то мы сэкономим уйму времени. И избежим порчи замка, а, возможно, и всей двери.
— Да? — она чуть повернула голову и уставилась мне в глаза. Зрение слегка изменилось, и я чуть не выругался. Опять глаза светятся. Рысиный дар стремился запустить регенерацию, и, казалось, жил своей жизнью.
— Да, — я чуть приподнял губы в улыбке. — Открывай.
Она вытащила ключ и принялась открывать дверь в номер Олега, продолжая глядеть мне в глаза. Казалось, девчонка плохо соображает, что делает.
Щёлкнул замок, и я улыбнулся шире.
— Спасибо, милая, можешь немного подождать. Я сейчас осмотрюсь, и ты снова запрёшь дверь, — отпустив её, я взялся за ручку.
— Рысев, тебя совершенно нельзя одного отпускать. Сразу же девушек тискать начинаешь, — Маша высунулась в коридор и только головой покачала, глядя, как девчонка нервно прикусила губу и стояла, прислонившись к стене.
— Это совпадение, — я открыл дверь и замер на пороге. — Вот такого я почему-то не ожидал.
Войдя в комнату, остановился перед мольбертом. На нём был нарисован шарж. Двое очень неодетые девицы, с весьма выдающимися, хм, внутренними мирами, сидели на столе. Ножки в чулочках, одетые исключительно в корсеты. Один из этих корсетов висел на мольберте, и можно было разглядеть потрясающее сходство рисунка с оригиналом.
— Не могу сказать, что нарисовано не талантливо. — Я встал перед рисунком, рассматривая детали. — Это явно рука Олега. Особенно хорошо у него получились, эм, глаза. Да, глаза определённо хороши.
— Что ты тут, о, мать Соколиха, — Маша остановилась на пороге и, закрыв рот рукой, прыснула.
— Давай купим тебе что-нибудь такое? — я указал на корсет. — Не поверишь, но, глядя на эти прекрасные глаза, мне сильно захотелось увидеть тебя в этом.
— Женя, Олега нет. Если тебе нужен мольберт, забирай и пойдём уже в наш номер, — наконец, смогла сказать Маша.
— Как я могу забрать мольберт, если Мамбова действительно посетило вдохновение? К тому же как я могу забрать его вот с этим? — тут я разглядел всё ещё стоящую у стены девчонку. — Это твоё?
Она покраснела, но не ответила. Я же перевёл взгляд с неё на рисунок. Ага, вот эта слева, кажется, она и есть. Интересно, до скольки они здесь резвились, если она убежала, забыв элемент своей одежды.
— Похоже, Олег пустился во все тяжкие, — я снова посмотрел на рисунок и покачал головой. — Это как же его Вероника Егоровна зацепить смогла? —
