был надет халат, и судя по всему прямо на мокрое тело. Она протянула руку, чтобы прикоснуться к нему, но не осмелилась.
— Это магия?
Так даже лучше подумала она. Ведь накануне она и сама увидела его таким — настоящим.
— Магия, — непонимающе повторил он. — То, что я еще не умер, возможно, хотя чувствую я себя сегодня намного лучше, боли ушли. И мне вновь не нужен посох.
Точно сошла с ума, подумала Вивьен, потому что как бы она ни вглядывалась в его черты, она не могла увидеть старика. Он выглядел лет на тридцать пять, не старше.
А Лерн с улыбкой смотрел на свою герцогиню, размышляя о том, что произошло накануне. Он был готов к смерти. Но Ханель оставила его. Он чувствовал ее дыхание на затылке, но потом она отступила, будто почувствовала тепло на его руках, на которых он держал Вивьен.
И слуге не пришлось ловить госпожу из его ослабевших рук.
Лерн не мог отпустить ее. Через время, когда он осознал, что смерть дала ему отсрочку, он решил воспользоваться передышкой. И в первые за долгое время он не почувствовал боли в ноге. Он сам донес Вивьен до замка, лишь там передав на попечение служанок.
И сегодня утром, заглянув в зеркало, он с удивлением увидел, как в белой шевелюре вновь появились несколько черных волосков. И он с радостью сбрил эту ненавистную бороду, долго разглядывая себя в зеркале. Так он выглядел еще несколько месяцев назад, еще до того как он приехал в замок. Тогда он все еще узнавал себя в чертах зрелого мужчины. И вот, у него создалось такое впечатление, что время повернуло вспять. И часы его жизни вновь начали отмерять его время.
Взгляд скользнул по Вивьен, она была не только босоногой герцогиней, как он часто шутил, а его босоногой герцогиней и супругой. Растрепанная, с горящим взглядом, она выглядела совершенно соблазнительно. Халат распахнулся в падении и в вырезе ночной рубашки можно было увидеть небольшую грудь.
— Тебе лучше вернуться к себе.
Он не знал, что за игру затеяло с ним проклятие, поэтому и просил ее уйти, чтобы не ранить в будущем.
Она, как и накануне, схватила его руку, вглядываясь в лицо будто видела впервые.
— Не отсылай меня.
Он озадаченно нахмурился.
— Куда же я тебя отошлю, моя босоногая герцогиня? — хмыкнул он, увидев ее босые ноги.
— Я боюсь, что это только сон, а когда я открою глаза, то...
Она осеклась.
— Все считают меня герцогиней, — шепотом добавила она, — но это не так!
— Это еще кто тебе сказал такую глупость? — он лично собирался разделаться с теми, кто осмеливался огорчать ее. — Ты моя жена и если...
— Не жена, — прошептала она и опустила взгляд, — пока что.
Сначала он едва не вспылил. Ведь он просил у Вивьен только несколько недель ее жизни, платя за них своих именем, титулом и богатством. Но потом до него дошел смысл фразы.
Не жена... пока что. И взгляд испуганный, совсем как у морской нимфы, запутавшейся в сетях рыболовов. Но за страхом он ощутил и другие чувства. Они плескались в ее глазах, когда он приподнял ее подбородок и заставил посмотреть на него. Он так жаждал ответа и боялся задать вопрос, что не заметил, что его герцогиня уже давно не смотрит на него со страхом. Что в ее глазах, которые не умели лгать, он видел сегодня не жалость, а другие желания.
— Что бы ни случилось потом, хочу стать по-настоящему твоей женой.
Он крепко держал ее за подбородок, и она не могла опустить взгляд, но прикрыла ресницы, когда произнесла свою фразу вслух.
Наконец-то она нашла и применение для его левой руки, за которую продолжала судорожно держаться. Она опустила ее на свою грудь, туда, где билось ее сердце, которое лучше любых слов могло рассказать о ее чувствах.
Он мог найти сотню причин, чтобы отослать ее, ведь так было честнее, но он вновь не смог отпустить ее, как не мог отпустить ее на побережье.
— Придется постараться, чтобы ты сама поверила, что ты моя... жена, — пошутил он, взмахом руки занавешивая портьеры, чтобы солнечный свет не вспугнул его маленькую герцогиню.
Эпилог. Спустя четыре года
Эпилог. Спустя четыре года
Он приказал высадить на аллее еще ряд деревьев, а также увеличил количество скамей. И теперь многие влюбленные пары прогуливались вечером по побережью.
С того дня как его прокляла старая ведьма прошло ровно пять лет. Год проклятие медленно убивало его. А затем еще один год оно медленно отступало. И вот однажды он проснулся совершенно таким, каким был запечатлен на своем портрете.
Его маленькая герцогиня лукаво улыбалась, когда заходила речь о том, когда проклятие исчезло. Пришлось заставить ее говорить, хмыкнул он, и хотя прошло уже четыре года, но он так и не поверил до конца, что для нее он в одночасье превратился в себя настоящего. Впрочем, это было неважно, проклятие было позади. Оно отступило. Может, оно было и не таким сильным, или же ведьме не хватило сил заговорить его на смерть. А может, если верить юной герцогине — это любовь победила проклятие. А также этому поспособствовал цветок Лилин, который нашла Вивьен в саду дома, куда они забрались без спроса, загадав, чтобы герцог поправился.
Все может быть, улыбался он в ответ на ее рассуждения.
Впрочем, за эти годы он изменил свое отношение и к богам.
Лерн перевел взгляд на юное создание, которое смешно шлепало босыми ступнями по гальке. В то время как маленькие ботиночки валялись рядом.
— И что прикажете с вами делать, леди Эмма? Разве леди пристало бегать по пляжу с босыми ногами?
— А маме ты не запрещаешь, — нахохлилась малышка, смешно копируя эту самую маму, которая бежала к ним
