потерять его. Убив Роудрига, я наказала бы не его, а этих двух девочек. Это было бы несправедливо по отношению к ним. Душа Роудрига, несомненно, ответит за все свои деяния, когда покинет выданное ей тело и отправится путешествовать в другой мир, доступный только для душ оригиналов. Но остальные оригиналы, внесенные в мой ЧСБ, отплатят за свои деяния ещё до того, как расстанутся со своими душами. И первой отвечать придётся Марисе Мортон.
Вспомнив о том, что у меня всё ещё есть осязаемая цель, с точным адресом её местонахождения, я испуганно бросила взгляд на стену, на которой высвечивались часы, и вдруг поняла, что почти проспала: уже девять часов, нужно срочно выходить!..
Как будто я могу опоздать!..
Резко сев на диване, я сразу же поняла, что что-то не так, что-то изменилось… Поднявшись на ноги, я наконец поняла, что именно меня взволновало: яхта переместилась со своего места! В окне, через которое прежде виднелся мост, теперь виднелась сплошная вода… Мы были очень далеко от берега… Мы были… А где Брэм?!
Я выбежала на террасу, но не нашла его. Заглянула в его спальню – нет. В душевой – пусто. Вернулась в спальню, на сей раз забежала в нее и уже хотела выбегать обратно, как вдруг увидела приоткрытой дальнюю стену. Попытавшись взять себя в руки, я быстрым шагом приблизилась к щели и отодвинула стену вправо. Передо мной сразу же предстала необычная комната с рулём, с множеством кнопок, с застеклённым потолком и с Брэмом собственной персоной. Он стоял напротив большого кресла и с сосредоточенным выражением лица читал какую-то книгу. Заметив меня, он перевёл свой взгляд с неё на меня:
– Доброе утро, соня.
– Мы… Мы далеко от берега.
– Ты что, испугалась?
– Нет, – я мгновенно сдвинула брови к переносице, даже не задумываясь о том, как могу несерьёзно выглядеть стоя перед ним в одной рубашке и стараясь выдавливать из себя деланную смелость. – Просто вокруг столько воды…
– Как будто ты никогда не видела столько воды, – он странно прищурился.
– Видела. Конечно видела, – я неосознанно скрестила руки на груди.
– Расслабься, всё будет хорошо, – внезапно выдал он таким тоном, будто с этой минуты в моей жизни неопределённого назначения всё действительно будет исключительно хорошо. От такой уверенности, пусть даже не моей, я, сама того не сознавая, вдруг и вправду расслабилась и даже выдохнула.
– Зачем ты уплыл так далеко от берега? – я опустила руки.
– Сегодня у нас будет выходной.
– Что значит… – я прикусила губу, но поздно – уже начала задавать вопрос, так что ладно. – Что значит “выходной”?
– Это значит следующее: на протяжении всего дня мы будем заниматься тем, что будем вкусно есть, смотреть хорошие фильмы, играть в шашки и домино, и разговаривать.
Прозвучало неплохо…
Поход за душой Мортон пришлось отменить. Впрочем, причина отмены хотя сначала и сильно напрягла меня, в итоге мне всё же понравилась.
Целый день проведя за просмотром фильмов при помощи проектора и выдвинутого из потолка белого полотна – очередная “магия” оригиналов, – мы с Брэмом прожили замечательный, в какой-то степени ленивый день, ставший для меня одним из самых приятных за всю мою жизнь. Давно я так не отдыхала. И определённо точно никогда так вкусно и досыта не ела.
За приготовление ужина мы взялись поздно: Брэм предпочитал готовить самостоятельно, поэтому я только подавала ему посуду. Мы вынесли стол на террасу и начали переносить на него блюда, когда небо уже почернело и начало сиять множеством звёзд. Нас со всех сторон окружало бескрайнее пространство чёрного неба и чёрной воды, но звёзды и льющийся изнутри яхты тёплый свет делали для нас всю эту безграничную темноту невообразимо уютной.
Я уже доедала свою порцию запеченного лосося и допивала красный напиток из бокала необычной формы – Брэм назвал этот напиток вином, – когда словила на себе необычный взгляд Брэма.
– Что? – я почти улыбнулась.
– Ты когда ешь – улыбаешься.
– Правда? – мои брови слегка приподнялись от удивления. – Это, наверное, потому что мне нравится, как ты готовишь еду.
– Серьёзно?
– Очень серьёзно. Твоя готовка – лучшее, что случалось в моей жизни. Столько сочетаний вкусов в жизни не пробовала. – Я даже не поняла, что сказала лишнего, а после спокойно продолжила говорить именно о “лишнем”, как не поняла и того, что язык мне развязал именно тот напиток, который я уже почти допила. – Послушай, а что значит словосочетание “цены кусаются”?
– Это значит, что какой-то предмет очень дорого стоит.
– Хм… – я привычно сдвинула брови, продолжая не замечать своего захмелевшего состояния, как будто оно – приятное послевкусие от приятного вечера. – А оригиналы… В смысле, люди, они очень талантливые?
– Всё индивидуально. Кто-то в большей мере, кто-то в меньшей…
– А что значит “не по душе”?
– Когда тебе что-то не нравится, ты можешь сказать “мне это не по душе”.
Я задумалась. Нет, наверное, ввиду отсутствия у меня души, мне так сказать нельзя, хотя в мире и есть вещи, которые мне определённо точно и даже остро не нравятся. К примеру: разбор мне подобных на органы.
В воспоминаниях вдруг зазвучал неприятный голос Роудрига, “потерявшего” мою ID-card: “Это предмет для коллекции ностальгии”.
Я неосознанно нахмурилась ещё сильнее:
– Что такое “ностальгия”?
– Тоска по чему-то, что осталось в прошлом.
Объяснение оказалось странным. Поэтому я решила уточнить:
– А как понять “коллекция ностальгии”?
– Может быть, человек коллекционирует предметы, связанные с прошлым, которое ему дорого? Впрочем, любая коллекция каким-то образом связана с ностальгией.
– Понятно, – я совсем скисла. Получается, Роудриг любил разбирать нас на запчасти настолько, что решил создать коллекцию предметов, которая могла бы напоминать ему о его любимом деле, которое осталось в прошлом благодаря действиям 11112.
– Коллекцию каких предметов ты хотела бы себе? – внезапно вырвал меня из моих неприятных мыслей Брэм.
– Теперь, когда ты объяснил мне, что такое ностальгия, я не хотела бы себе коллекцию. Никакую.
Я не заметила, как он замолчал, потому что снова ушла в мысли о своём прошлом. Давно прожитые картины настолько реалистично оживали перед моими глазами, что у меня едва не разразилась фантомная боль спины, запястий и костяшек пальцев… Поэтому я слегка вздрогнула, когда голос Брэма вдруг снова и как-то резко ворвался в моё пространство:
– Ты как-то говорила, что мы совсем непохожи. Однако нам нравятся одни и те же блюда, и напитки, – с этими словами он взял свой бокал и сделал глоток.
Я неосознанно грустно улыбнулась. И вправду. Мне, как и оригиналу,
