создать не менее счастливые семьи. У нас родилось десять внуков. И всех их мы увидели. У Ноа были сын и дочь; у Майкла сын, дочь и сын; у Джека дочь, сын и дочь; у Агнесс два сына. Наши дети и внуки росли не зная о том, что каждый из них является наследником миллионного состояния. Они просто учились в лучших колледжах, а после зарабатывали на жизнь своим честным трудом. Мы постарались дать им лучшее из того, что было дано нам – свою любовь. Мы постарались сделать их счастливыми…
Мы с Брэмом ушли одновременно. Не специально. Просто так случилось. Ему было восемьдесят восемь, мне семьдесят шесть. Нашему старшему внуку, сыну Ноа, было шестнадцать, а самой младшей внучке, дочери Джека, всего пять. Все они очень горевали и каждый плакал по нам… А спустя два месяца каждый из них удивился тому, чтó получил от нас в наследство.
После нашего ухода каждому нашему ребенку, их паре и каждому внуку досталось в наследство по одному миллиону. Ещё два миллиона мы завещали надежному фонду помощи детям, нуждающимся в трансплантации органов. Фонд принадлежал Эшли Одетте Катарине Карлссон, но это имя нам ни о чём не говорило. Потому что мы так и не узнали о том, что у Катарины Зарр был тайный роман с её телохранителем Густавом Карлссоном – ему было всего двадцать два, а ей семнадцать, когда она разродилась в Альпах. Хонас Зарр ничего не заметил, потому как считал, будто его дочь проводит каникулы в горах и не торопится вернуться в Швецию из-за сильных снегопадов, случившихся в том году. Новорождённая девочка осталась со своим отцом и его родственниками, и вскоре должна была объединиться с матерью, до восемнадцатилетия которой оставалось совсем немного. До тех же пор Катарина оставалась зависимой от своего опекуна и потому должна была вернуться в Швецию, где Хонас Зарр принял её послеродовую депрессию за результат употребления наркотиков. В итоге Катарина умерла от его руки. Любивший её парень искренне горевал. К имени Эшли Одетта, которым наделила свою дочь Катарина (второе имя в честь нашей матери), он добавил имя своей возлюбленной, моей единственной сестры, которую я не знала. Густав смог стать хорошим отцом. Жизнь продолжалась. Ему повезло – он встретил хорошую женщину и женился на ней, когда Эшли Одетте Катарине было пять лет. Так у моей единственной племянницы со временем появились два единокровных брата.
Эшли Катарина Одетта Карлссон никогда не узнает о существовании своих кузенов, живущих в Канаде. А они никогда не узнают о ней. Но наше с Брэмом посмертное пожертвование отправилось именно в её фонд, чем случайно спасло дело всей жизни моей единственной племянницы, не продолжившей наш род по этой родословной ветви.
Как Брэм и обещал – нас никто не нашёл. Вдвоём мы прожили долгую, счастливую и безусловно интересную жизнь, и оставили после себя яркий след. Главное наследие было заложено в сердца наших детей и их детей: будьте храбрыми и добрыми – несмотря ни на что.
***
Всё можно. Вам наврали. Можно всё.
И песни на рассвете петь, ругаться матом,
и раздевать прохожего порочным взглядом,
и не хотеть надеть кольцо
на палец тот, что с средним рядом,
и отпускать на волю громкие слова,
вино хлестать, как будто воду,
из года в год менять дома,
забыть про город или про природу,
и можно танцевать не в такт с другим,
и целовать другого задыхаясь,
и не менять бесценно дорогих
на тех дешевых, что пронзят не каясь.
И можно полюбить лишь одного и до конца,
и можно верить без хождений в синагоги в Бога,
и можно не терять в других себя,
и можно вдруг понять: одна лишь жизнь —
это безмерно много.
Всё можно. Вам наврали. Можно всё.
Вопрос не в разрешении, а в вашем сердце.
Коль можно всё и до конца,
чем ты согреешься в костре из вседозволенных инерций?
Чем будешь сыт, в чём будешь спать —
кем станешь, получив в распоряжение «всё можно»?
Сумеешь ли не взять – отдать,
и сможешь ли не угодить в капканы взглядов ложных?
Держите правду: можно всё совсем.
Вопрос лишь в том, поняв это,
конкретно ты вдруг обернешься кем?
Официальный сайт автора: https://annedar.info
