class="p1">Но обошлось. Вышел чётко на лагерь, усаживая машину неподалеку от юнкерса. И только заглушил мотор, как загудело. Чуть шею не свернул пока головой крутил в поисках источника звука, думал мессеры нашли всё ж таки, но нет, на посадку заходил заплутавший бомбардировщик.
Он важно крутанулся над лагерем, покачал крыльями, и подняв облако пыли, сел примерно в километре от нас.
Из Юнкерса тем временем высыпали люди. Женщины тут же забились под крыло, а мужики развалились на травке.
Нет, ну а что? Имеют право. Такое дело сделали. Честно говоря, я до последнего не верил что всё получится. Хотел чтобы получилось, но не верил. А теперь вот, мы в шаге от дома. Бензина вволю, самолёты практически готовы. Обслужить по мелочи, и в путь. Можно даже не заморачиваться с речкой, напрямую рвануть. Не страшно.
Облаков жаль нет, вообще хорошо было бы. Нырк туда, и как у Христа запазухой.
На шум выглянула Росица, спряталась, но заметив меня, вышла уже не скрываясь.
— Как он? — заглянул я в палатку, совсем позабыв что ответа не получу.
— Лучше всех! — бодро откликнулся больной. — Это что там шумело так? Никак ракету пригнал?
— Ага, махнул не глядя. — усмехнулся я, радуясь что с Андреем всё нормально.
— Ваше высокоблагородие, нам то куда? — не заходя в палатку, снаружи обозначился бородач.
— Погоди. — махнул я Андрюхе.
— Готовьте машины, лететь далеко и чем быстрее мы отсюда отчалим, тем будет лучше. Немцы засуетилсиь, как бы на нас не наткнулись…
— Разрешите выполнять, ваше высокоблагородие? — вытянулся бородач. В драной замызганной форме, которую и формой то назвать нельзя, — одни лохмотья, в каких-то немыслимых лаптях собственного производства, он совсем не походил на офицера, а тем более лётчика. Но что-то в этом «разрешите выполнять» показалось мне знакомым. Пытаясь вспомнить где и как мог столкнуться с этим человеком, я прищурился, пристально изучая взглядом его небритую физиономию.
— Постой-ка… Нестеров?
Бородач кивнул.
— Капитан Нестеров?
Снова осторожный кивок.
— Мы встречались? — недоверчиво посмотрел он.
— Было дело. Но потом. Всё потом. Иди готовь машины, и мою тоже посмотрите. Топливо там, масло проверьте. Ступай.
Бородач молча развернулся и рысцой рванул к самолёту.
— Высокоблагородие? — удивлённо вытаращился Андрей, когда я зашёл в палатку.
— Угу. Он самый и есть. Ваше высокоблагородие, так ко мне и обращайся. Забудешь, велю плетей всыпать.
— Ну-ка ну-ка… Рассказывай давай! — попытавшись привстать на локтях, Андрей со стоном плюхнулся обратно. Выглядел он хоть и неплохо, но сил ещё не было.
— Не сейчас Андрюх, тут говорильни не на один час, а времени у нас с гулькин хрен. Вот до станицы доберемся, там и поговорим. Ты пока с силами соберись, перетащим тебя в самолет, часа четыре, и дома.
— Серьёзно?
— Серьезней не бывает. Хоть сам пока не верю, но это потому что сглазить боюсь. А ты не дрейфь, путём всё будет.
— И ты тоже собирайся, не затягивай. — повернулся я к застывшей изваянием Росице.
Девушка, конечно, умела «держать лицо», но услышав от меня приглашение, покраснела, разулыбалась, и не зная как реагировать, выскочила из палатки.
А я представил как буду объяснятся с женой. Оно понятно что ничего не было, но поди ж докажи? Не поверит ведь. Виду, может, и не покажет, только думать всё равно будет по-своему. Да еще и батальон этот бабий. Плохо так говорить, но то что местные разбежались, нам даже на руку. Вес лишний, ну и вообще… Дикие они… Наши-то не осознали ещё что выбрались, стоят, в кучу сбились, насторожено по сторонам зыркают. О том что им пришлось пережить, стараюсь не думать, но не получается. Мир вообще жесток, а с теми кто слаб, особенно. Но нехорошо это, неправильно.
— Ладно, готовься пока, вещички пакуй. Сейчас носилки соорудим, отнесём тебя. Сам-то ходить не можешь? — отгоняя от себя невесёлые мысли, спросил я Андрея.
— Вещичек нет, а ходить вряд ли. Если только под себя… Вон, подруга наша приспособу какую придумала… — кивнул он на стоящую в углу обрезанную канистру.
— А говоришь вещичек нет! — усмехнулся я. — Целая ваза ночная!
Рассмешив больного, отправился проверять как идет подготовка к вылету.
Трое занимались Юнкерсом, переливая содержимое бочек в бак, трое ушли к Хейнкелю, а бородач с Жорой-поваром разбирались с бипланом.
— С земли? — показывая на пулевые отверстия в плоскости крыла, спросил Нестеров.
— Нет, напоролся на парочку мессеров, неожиданно получилось…
— Сегодня? — удивился он. — И как уйти удалось?
— Не, не сегодня. Пару дней как. Одного завалил, второй сбежал. Но я его хорошенько подранил, может и не дотянул до аэродрома.
Сказание мной было чистой правдой, но поймав взгляд бородатого капитана, я заметил в нём сильную степень недоверия.
— Сбили? На этом? — не скрывая удивления, переспросил он.
— Ну да. Только я ж не один был, с напарником. Он тоже стрелял. Наверное поэтому и повезло.
Недоверие из глаз бородача не пропало, но дальше расспрашивать он не стал.
Ну и ладно, не веришь и не веришь. — подумал я. Самолетик мой хоть не ровня мессерам, но и совсем уж принижать его не стоит. Тем более когда за штурвалом мутант обитает. Андрюха на простеньком вираже всю кабину заблевал, а потом вообще вырубился. А мне хоть бы хны. Так, помутило немного. Наверняка и немцы не думали что беззащитная жертва такие коленца выделывать станет, за то и поплатились.
Ну и опыт конечно. Точнее его отсутствие. Летчиков чему учат? — Так можно крутить штурвал, а вот так нельзя. Такой вираж невозможен ввиду чрезмерной перегрузки, а вот такой потому что крылья отвалятся. Вот они и не крутят, летают по правилам. А я правил не знаю, летаю как хочу. Точнее как могу.
Заправив самолеты и проведя предполётную подготовку, собрались всем своим воздушным коллективом возле кукурузника.
Бородач, он же капитан Нестеров, и он же «благородие» из моего сна, Жора-повар — смышленый парнишка отлично управляющийся с пулеметом, Поручик Стасов — угрюмый мужик восточного облика с добрыми глазами, прапорщик Седьмицкий, безбашенный хохол откуда-то с левобережной Украины, это именно он тогда предложил забрать хенкеля, и сам же — с помощью ещё двоих летчиков — Тарасова и Бортника, осуществил этот дерзкий план. Капитан Сейфуллин — худой как смерть и совершенно лысый татарин с Поволжья, и поручик Темченко, летчик морской авиации, сбитый и попавший в плен в первом же боевом вылете.
Переигрывать не стали, оставили как есть. На хейнкеле та же троица что и угнала его, со мной напросился Жора-повар в качестве стрелка, остальные же входили в экипаж юнкерса. Причём все они, это я специально
