очередь от бедра. Грохот, крики — самое то что нужно. Убивать не стараюсь, бью «на дурачка». Мертвый молчать будет, а раненный орать примется, фон дополнительный создавать.
Заглянул в какую-то будку — вроде никого. Но и сюда гранатку, для статистики.
Развернулся, а тут фриц навстречу. Здоровый бычара, чуть не на голову выше, и шире на столько же. Вытаращился, орёт чего-то, а ему опять от бедра, да очередью. Вот только очереди не вышло, на крючок спусковой жму, а он не идет. Заклинило значит.
Немец хоть и оторопел с неожиданности, но понял что убить его хочу, заорал ещё пуще прежнего, лапы вытянул, и на меня. Прямо так, голыми руками.
Я в сторону, да некуда, автомат перед собой выставил, и покатились мы. То он меня лупит почем зря, то я его. Рычим оба, крутимся. Но немец хоть и здоровый с виду, на деле дохлый оказался, а когда я ему ножик пару раз в бочину сунул, вообще скис.
Перевернулся, сбросил мертвое тело, и бегом вдоль казармы обратно к самолёту.
Бегу пригибаясь, и только пули вокруг свистят. Хейнкель развернулся и на взлёт уже пошёл, а юнкерс стоит пока с дверью открытой, то ли меня ждет, то ли бойцов за бабами отправленных.
Добегаю, в салоне пусто. Бородач что-то орет, из-за стрельбы и работы двигателей его не слышно, только рот как рыба разевает. Но оно и так понятно, не вернулись ещё. А немцы уже пришли в себя, не палят почем зря, рассредотачиваются.
Хватаю сумку с гранатами и обратно. Заклинивший автомат бросил, другого нет, надеялся подобрать что-нибудь, но ничего не попалось. Бегу напрямик к дальнему бараку, судя по звукам там идёт перестрелка. Держусь темноты, и добегая до цели, снова нос к носу сталкиваюсь с немцем. Это тот который «не полковник», фиксирует мозг узнавание, не останавливаясь сбиваю его с ног, и дважды опускаю сапог на голову. Бегу дальше, проверять нужды нет, если не убил, то надолго вывел из строя. Запоздало понимаю что надо было оружие забрать, но вернуться уже не успеваю.
Добегаю до узких окошек, заглядываю. Куча баб в углу, трое наших парней, а на выходе немцев с десяток. Палят от души, кричат, головы поднять нашим не дают.
Толкаюсь от земли, цепляюсь за край крыши, подтягиваюсь, и в три прыжка оказываюсь на другой стороне. Немцы снизу, поэтому особо не раздумываю. Перекидываю со спины сумку с гранатами, раскладываю по три штуки, и срывая колпачки, забрасываю прямо в самую кучу.
Взрывы, крики, дымища поднимается, кто-то бежит, кто-то ползет, гранаты эти не особо убойные, но цель достигнута, немцы не стреляют и путь к самолёту открыт.
Отхожу обратно, спускаюсь, баб ровно в половину меньше, разбежались со страху. Оставшихся мужики чуть не пинками гонят к самолёту. Оглядываюсь, но никого не вижу, темно. Разбираться нет времени. гранаты кидаю туда где немцы сидели, не добрасываю, но судя по истошному воплю, кого-то цепляю.
Присел, осмотрелся, и ходу. Расстояние до самолёта плёвое, но дается всем тяжело. Впереди дамы, толком бежать не могут, падают, матерятся — русские значит. Но кое как добрались. Кидаю последние две гранаты куда-то туда, и с разбега залетаю в дверь уже движущегося самолета.
Фух. Мы сделали это.
Но надо ещё взлететь.
Грохочет пулемет. Это Жора-повар поливает прямо с двери, не давая высунулся особо ретивым фрицикам.
Юнкерс долго разгоняется — кажется вечность, и с наружным воем наконец отрывается от земли. Вой становится тише — захлопнули дверь, а у меня трясутся колени.
— Ваше высокоблагородие! Вот, возьмите! — кричит кто-то в ухо, пихая в руки открытую фляжку. Нюхаю, спирт. Глотаю и не чувствую вкуса. Главное не дышать.
А вообще мне нравится. Ещё бы, не хухры-мухры — высокоблагородие! Непонятно только как объяснять всем этим людям где они оказались, и что теперь делать. Мы-то, продвинутые, чуть с катушек не съехали, а им втройне сложно будет принять существующую реальность.
Хлебнул ещё спирта, вроде полегчало. Поднялся, вернул фляжку, и стараясь никого не задеть, протиснулся в кабину.
— Всё нормально? — прокричал, наклонившись к бородатому.
Тот обернулся, кивнул, и так же перекрикивая рёв моторов прокричал,
— Нормально! Если ничего не случится, через полчаса на месте будем!
Ещё на земле я как смог обрисовал ситуацию, показал где самолет оставил, где база немецкая находится, откуда зайти лучше и куда уходить потом. Им всего-то надо было меня высадить, и прямиком к лагерю дальше двигаться.
«Не переживайте, ваше высокоблагородие, мы здесь каждую кочку знаем, чай не первый год воюем!» — успокоил меня бородач, когда я засомневался в его способности выйти ночью на заданные координаты.
Как? — Вопрос не ко мне. Наверное так же как моряки с незапамятных времен по морю ходили. Да что говорить, это здесь я не сориентируюсь, а если б в наших местах, то хоть с закрытыми глазами.
Ну и повезло что на аэродроме фрицевском огни горели. Немного, но достаточно чтобы облетели мы его по большому радиусу.
— Здесь? — уточнил бородатый.
— Здесь. — подтвердил я.
Степь в этих местах ровнёхонькая, сели без происшествий, и не дожидаясь полной остановки, я выскочил на землю.
Мне что-то кричали в спину, но я уже не слышал.
Присел, кепку сдуло, куда бежать непонятно. Сверху видно было куда, а сейчас не могу сообразить. Замаскировал — ети его в душу.
Но успокоился, поводил глазами. Гляжу, темнеет что-то неподалеку. Метров триста, или около того.
Пистолет достал, и туда. Смотрю, ну точно. Сетка, а под ней бипланчик прячется. Если б не знал что искать, ни за что бы не догадался.
Не теряя времени снял сеть, свернул её, сунул во вторую кабину, и уже обходя машину, аж присел от неожиданности.
На высоте буквально полсотни метров пролетел самолет. Какой именно разглядеть не успел, но очень похожий на истребитель. Только голову опустил, опять рёв, и ещё один так же низко. Взлетают с аэродрома? За юнкерсом?
Так быстро машину я ещё не поднимал. Короткий разбег, и почти сразу на разворот.
Неужели заметили? Или услышали и просто наобум отправили истребители?
Ответа нет, но если догонят, будет худо. Одно хорошо, полетели они вроде слегка не в ту сторону. Градусов десять отклонение, но этого достаточно чтобы разминуться.
Ещё темно, хотя горизонт уже сереет. Полчаса и солнце полезет наверх. Скорость почти триста, в кабине прохладно и хочется есть. Высоко подниматься не рискую, срисуют на раз. Облаков нет, прятаться негде, поэтому лучше к земле поближе, в случае чего падать не высоко.
