вера и надежда — дамы капризные, иногда дают шанс, а порой сами корчатся в муках. Главное всегда верить в хорошее.
— А теперь отдыхать. Завтра у вас зачет? Готовы к сложной неделе? — усмехнулся магистр. Синхронный кивок был ему ответом.
Обсуждать стало нечего, мы покинули кабинет декана и разошлись по комнатам. Он прав, зачетная неделя предстояла сложной, и это мы еще не знали, поставил ли нам зачет Нариж. У нас завтра как раз у него занятие. Там и спросим.
В эту ночь я спала, как убитая. Готовиться не было сил, поэтому, оставив сестру за столом, сама отправилась спать. Как упала на кровать, так до самого утра и не поменяла позы. А утром встала самая первая еще до гонга. Успела принять душ, привести себя в порядок, после чего поставила чайник. Сестра еще спала, а вот Диара только-только поднялась. Удивившись моей ранней побудке, она молча поставила на стол пирог. Когда прозвенел гонг, я как раз допивала чай.
— Прекрати улыбаться так довольно, — недовольно буркнула сестра, она вышла из комнаты вся в мрачных чувствах.
— Не выспалась? Кто-то помешал? — поинтересовалась я, разглядывая новые следы бурной ночи Лиеты.
— Мы всю ночь целовались, а потом разговаривали, Истар сообщил, что нам грозит опасность, у него было видение. А еще порадовал, что явится намного раньше, как раз на весенний бал.
— И чем ты недовольна? Сама же хотела его поскорее увидеть? — не поняла я причину мрачности сестры.
— Соскучилась. И те два часа, что успела подремать, мне кошмары снились, — призналась принцесса, окончательно приводя себя в порядок. — Готово. Идем на занятия.
О своих снах она ни словом не обмолвилась. Я сперва исподволь интересовалась, потом в лоб стала задавать вопросы, но она все время твердила, как заведенная: «Куда ночь, туда и сон», отказываясь даже намеки давать на свое сновидение. Признаться, меня это напугало. С чего вдруг сестра стала такой скрытной, учитывая, что мы друг от друга ничего не скрывали.
День прошел тяжело. Все преподаватели словно сговорились, нас гоняли так, словно мы кандидатскую защищаем. Поблажек никому не делали, замечали шпаргалку, удаляли без разговоров. Народ стонал, но спорить не решался. Причину такого поведения мы узнали на занятии у «любимого» учителя. Благо у него зачет прошел вчера.
— Добрый день, студенты, — начал Нариж. — Хотя, судя по вашим лицам, не такой уж он и добрый. Да, вам повезло сдать экзамен мне вчера, а не сегодня. Результаты объявлю позже, а пока мне очень хотелось бы узнать, вдруг кто-то из вас в курсе… — язвительность магистра зашкаливала. Он на миг прервался, чтобы обвести нашу группу пытливым взглядом. Студенты напряженно застыли, некоторые даже дышать перестали. — Из-за чего сегодня с ночи у всех проверяли амулеты перемещения? Дело даже почти едва не дошло до сканирования мыслей.
Кто-то потрясенно ахнул. Еще бы, сканирование мыслей — процедура болезненная, проводилась в основном только над преступниками, уличенными в тяжелых преступлениях. Если подозреваемый сопротивляется, ему же становится хуже, вплоть до того, что он может лишиться рассудка и превратиться в овощ. Вот теперь стало понятно зверство всех преподавателей.
— Магистр Нариж, а с чего вы взяли, что мы можем иметь к этому отношение? — подала голос блондинка с задних рядов. Она усиленно строила преподавателю глазки, выпячивая грудь. Судя по тому, каким маслянистым стал взгляд учителя — подействовало. Наверняка ушлую студентку сегодня оставят на отработку, Нариж всегда так делал, когда желал уединиться с очередной девицей.
— Есть у меня такие предположения, — поведал преподаватель, бросив взгляд сперва на меня, потом на сестру.
— А почему вы на нас смотрите? — тут же спросила Лиета. У нее и так настроение с утра паршивое, а тут еще и это.
— Всего лишь стало интересно, вы же у нас всегда все знаете, все умеете, вдруг где-то что-то услышали, — как бы ни старался Нариж говорить спокойно, язвительность отлично ощущалась в его тоне.
— Сожалею, но все свободное время мы посвящали подготовке к зачетной неделе, — задрав голову, с достоинством поведала сестра.
Крыть учителю оказалось нечем. Мне показалось, я услышала скрип зубов. Про себя усмехнулась, но смолчала. Зачем портить и так испорченные отношения с магистром? Он вообще может пойти на принцип и не дать нам сдать экзамены в последующем. Пришлось молчать и изображать невинность.
— Что ж, если никто ничего не знает, продолжим. Могу вас обрадовать, сдали все, но с разными баллами, — сменил тему разговора преподаватель. Народ загалдел.
Нам рассказали об ошибках, почему и кому снизились баллы, дали несколько рекомендаций. Мы все ждали, когда же очередь дойдет до нашей компании. Дошла. В самом конце занятия. И то, нам вскользь сообщили, что вся наша компания получила высший балл.
Я сперва не поверила. Посмотрела на сестру. У нее на лице застыло такое же недоумение. Переспрашивать не стали, лучше потом в зачетках глянем, страдаем ли мы массовой слуховой галлюцинацией.
— Ваши ошибки мы разобрали, следующий месяц особых нагрузок не будет, станем повторять пройденный материал на практических занятиях, — обрадовал Нариж. А я все больше поражалась: не подменили ли нашего вредного магистра? А может, ночью кто по голове стукнул? Он же сейчас сама доброта и простота. И даже ни разу к нам не прицепился, намеки не считаются, раньше он в открытую нас обвинял в чем попало.
Кажется, данный вопрос занимал не только меня, но и многих в классе. Вопросов задавать никто не рискнул, но после гонга покидали аудиторию все в смешанных чувствах.
— Ребят, вы что-нибудь понимаете? — первой спросила Радира, как только мы оказались на нашем месте.
— Ничего. Его будто подменили, — озвучил общее мнение Ейрат. — С чего вдруг он запрятал свою спесь?
— Может, с ним декан беседу провел? — предположила Мирша. Но на нее глянули так, что она скуксилась.
— Сама-то в это веришь? — скептически хмыкнул Ханш. — Вряд ли на этого самовлюбленного эгоиста подействует увещевание. Нет, тут что-то другое.
— Мне бы тоже хотелось узнать, что именно, — произнесла я, а потом предположила: — А если тот, кто помогал в нашем несостоявшемся похищении, и есть Нариж? Тогда становится понятным, почему он сразу пытался обвинить нас, потому что знал об этом наверняка. И, заметьте, как мы и предполагали раньше, он изменился. Да не только меня, но и
