Иначе бы так не рисовался.
–Ты не мог подождать пару дней? Тебе было мало, что я без разговоров отдал половину?– спросил он, оставаясь на месте.
В голове происходила оценка местности. Плохая видимость. Вязкое дно, мало точек опоры. Вода может быть как союзником, так и врагом. Пчеловоду она доходила уже до бедер, значит, дно углубляется.
«Всплыть должен только один…» – вдруг сказал чей-то чужой голос в его памяти.
Его учили этому. Эти знания были в нем.
«Если ослабить его и затянуть под воду, справиться с ним будет намного легче. Но чтобы поразить кого-то под водой, нужно намного больше силы. Плотность замедлит все удары…»
–Я не клиентская служба, чтобы подстраиваться,– удивленно возразил Пчеловод.– Я тебе сказал, что от тебя требуется. Ты облажался.
Он говорил мирно и спокойно, но все его тело готовилось к нападению. Киран видел это по широко расставленным ногам, напряженным плечам, но главное – по глазам… Как у животных расширяются зрачки перед броском, у людей во взгляде проявляется секундное остекленение, выдающее их внутреннюю решимость.
–Твоя подружка, кстати, куда сговорчивее тебя,– с усмешкой заметил Пчеловод.– Вы с ней чуть-чуть разминулись. Только что она с грузом отчалила… Отличный работник.
Видно, Нора шла к перелеску по другому пути – вдоль кустов. Но это и к лучшему, что не пересеклись.
–Из твоих ребят я вышиб дерьмо пару часов назад. А в этой яме закончишь либо ты, либо мы оба,– ответил Киран, все еще оттягивая время, чтобы понять, как подобраться к Пчеловоду.
Выступ, на котором стоял фонарь, был на первый взгляд из твердых пород. В качестве опоры слишком маленький, но его можно было использовать иначе, если удастся оказаться ближе.
–Думаешь?– Пчеловод стал неторопливо прохаживаться, не сводя с Кирана глаз.– До сих пор не понимаю, что тобою движет сейчас. Я знаю про свойства этого препарата. Что он мозги вправляет на свой лад. И в тебе он вдруг нашел мораль, нехило ж ты им надышался в этой дыре. Видно, твое прошлое «я» по ней втайне тосковало. Раньше ты был тупым и жадным, а теперь просто смешон. Ищешь все время плохих и виноватых. Ну? Хочешь убить? Давай.
Он приглашающе развел руки, и в глазах мелькнула опасная искра. Тусклый свет фонаря на долю секунды выхватил в глубине его рукава что-то блестящее.
«Нож. Он придерживает его для ближнего боя»,– понял Киран.
Приближаться сейчас не стоило. Надо было заставить его сделать ошибку и выстроить дальнейшую тактику на этом. Недолго думая, он вцепился в лестницу и полез вверх. Пчеловод недоуменно наблюдал, меньше всего ожидая, что он решит удрать.
Оказавшись над ним в трех метрах, Киран достал перочинный нож и принялся пилить бечевку.
–Ты что делаешь, дебил?– понял его затею Пчеловод и ринулся к лестнице.
Та тут же оттянулась под его весом.
Карманный нож не скоро взял бы плотную альпинистскую веревку, но это и не было целью. Как только Пчеловод начал карабкаться за ним, Киран спрыгнул с лестницы, ухватив заодно этого ублюдка. Ничего из этого Пчеловод не ожидал, и оба камнем сорвались вниз, подняв тучу брызг.
Пока Пчеловод не опомнился, Киран схватил его за ворот куртки, выбил из рук нож и надавил на его тело под водой. В первую минуту эффект неожиданности сыграл в его пользу, и Пчеловод быстро ослаб. Но он все же был крупнее и сильнее Кирана, и в следующий миг их позиции поменялись. Теперь уже Пчеловод вдавливал его голову в мягкое дно. Бурая жидкость заполнила нос и легкие.
Та самая лучинка в дебрях его сознания почти угасла, но еще имела силу нашептывать.
Это ты решаешь, когда выпустить меня. Тебе стоит просто захотеть.
Выпусти меня. Выпусти меня сейчас, чтобы завершить начатое.
Все расплывалось. Он не мог перехватить его. Жаль, задумка была хорошая.
* * *
Из фиолетовой тьмы на него смотрели огни. Три слева, два справа и длинная цепь посередине. Киран, с белками вместо глаз, стоял перед ними нагой и обездвиженный и не мог пошевелиться.
Из темноты кто-то шел к нему навстречу. Шаг за шагом, все ближе… Как луч прожектора, на них обоих упал свет, и неким внутренним зрением он увидел самого себя. Те же черты, только жестче. Взгляд непроницаемый и равнодушный. Подбородок сильнее выдавался вперед. Эти маленькие штрихи превратили его в незнакомца.
–Ты готов?– беззвучно спросил другой.
–Нет. Но у меня нет выбора,– так же неслышно ответил тот Киран, которого он почему-то считал собой.
Грудь сдавливало что-то тяжелое, и хотелось плакать и повторять неизвестно для кого: «Я никогда не хотел быть этим человеком. Я никогда его не выбирал…»
–Давай же…– настойчивее повторил другой и протянул руку.
Они коснулись друг друга ладонями. Птицы полетели с одной руки на другую.
–У меня тоже не было выбора,– произнес его двойник.– У нас у обоих не было. Теперь просто вспомни, кто ты.
–Кто я?– плача, спросил первый Киран.
В глазах второго отобразилась невесомая скорбь, но лицо не дрогнуло.
–Прирожденный убийца.
Птицы перелетели из одного Кирана в другого. Огни во тьме погасли.
* * *
Столб брызг. Киран разогнулся и перекинул через себя Пчеловода, ощущая, как из носа и рта льется вода. Дышать все еще было тяжело, но откуда-то изнутри пришла неимоверная и страшная сила.
Тело Пчеловода подняло еще больший всплеск.
Тактическая ошибка: следовало полагаться на воду, а не на свою массу, поэтому ублюдок смог вырваться.
Сейчас нельзя дать ему опомниться. Удар за ударом Киран прикладывал его всюду, куда только мог: о дно, о влажные стены, затем поволок к тому самому выступу, где стоял фонарь. Последовало несколько точных движений о камень, и Пчеловод потерял сознание. Кровь бежала из раны на его лбу. Но этого было недостаточно.
Киран опустил его под воду и держал столько, сколько потребовалось, чтобы все закончить.
* * *
У него не было сил встать. Киран сидел по грудь в воде и глядел на тело Пчеловода, покачивающееся на поверхности лицом вниз. Над головой светлело небо, и запели первые птицы. Лестница была в паре метров. Только протяни руку и скоро выйдешь к солнцу… Просто место Кирана было на дне.
Как ни странно, воспоминания о его прошлом так и не вернулись. Но в эту ночь какой-то разлом в нем сошелся. Он одновременно был тем, кто зимним утром сошел с поезда в этом городе с чистой головой и жаждой жизни, и тем, кто всю жизнь только и делал, что что-то завершал. Во всех смыслах.
Киран не сразу заметил чью-то голову у кромки провала.
–Skit ocksa[20], бестолочь.
