знали: «та самая поэтесса» училась в первой школе. Мы с Алиной распечатали конверты сразу же, как только вернулись с учёбы (поднялись на пятый этаж в квартиру Волковой).
Я уселся в кресло, подмигнул Барсику, поправил очки и с выражением прочёл оба письма вслух. Алина стояла с пепельницей в руке около форточки, слушала меня, нервно затягивалась табачным дымом. Работница швейной фабрики из Ленинграда и слесарь с Онежского тракторного завода выразили восхищения «ранним» творчеством поэтессы Солнечной и торопили Алину с публикацией новых сборников стихотворений. А ещё они заверили, что с нетерпением ждут лета, когда по телевизору покажут Алину Солнечную и «рудогорских котят».
На следующий день Полковник отдал нам ещё четыре письма — для Алины Солнечной. В четверг лишь одно. А в пятницу число писем от поклонников Алининого творчества перевалило за десяток — тогда же появилась и первая «ложка дёгтя»: некий бухгалтер из совхоза «Заря» выплеснул на страницы своего письма «отрицательные эмоции». С понедельника конверты уже совали в почтовый ящик квартиры Волковых. Но в конце месяца письма приносили Алине домой (в ящик они уже не помещались), отдавали из рук в руки Нине Владимировне.
В своих длинных и эмоциональных посланиях советские граждане признавались в любви к Алининым стихам, просили поэтессу опубликовать «хотя бы в газете» новые произведения: «взрослые». Они спрашивали, споют ли Алинины песни Алла Пугачёва или Эдита Пьеха. Жители столицы обещали, что поддержат выступление ВИА «Солнечные котята» на фестивале в Москве. «Ложки дёгтя», что попадались в куче писем, я Алине не зачитывал. Мы вместе с Волковой относили их в ванную комнату и безжалостно сжигали в металлическом тазу.
Пришло письмо и из издательства (на адрес «Рудогорск, Алине Солнечной») — из того самого, что выпустило Алинин сборник «А. Солнечная. Рисунок судьбы: избранные произведения». Меня это событие удивило. Потому что я полагал: нынешние сочинители сами обивали пороги редакций, уговаривали издать их творения (задабривали редакторов коньяком и конфетами). Но ответственный книгоиздатель в своём письме не требовал от юной поэтессы подарков — сообщил, что его редакция «рассмотрит возможность публикации» Алининого нового сборника.
* * *
Роман «Гренада» я дописал в середине апреля (слишком много отвлекался от работы над рукописью в феврале и в марте). Нина Владимировна уже к концу месяца отпечатала на машинке заключительные главы — я разложил их по тридцати картонным папкам, подготовил к отправке в редакции журналов и издательства. Но с отправкой рукописи повременил: папа сообщил, что появились «варианты» с обменом квартиры. Я решил, что сперва выясню свой будущий первомайский адрес (допустил, что в этой жизни он изменится) — его и укажу «для связи» адресатам рукописей.
Книга получилась чуть объёмнее, чем я рассчитывал: почти двадцать пять авторских листов или около миллиона знаков (с пробелами). Женской аудитории я своим произведением точно угодил: опробовал роман на представительницах трёх поколений. Алина и моя мама заявили, что советские женщины «обрыдаются». А Нина Владимировна похвалила меня за создание «правильных» образов «кубинских товарищей». Я разместил на фоне любовной линии все известные мне сведения об американском вторжении в островное государство — будто сам себе подложил бомбу с часовым механизмом.
* * *
После шестого марта и до конца учебного года ВИА «Солнечные котята» провели в Рудогорске ещё три концерта. И каждый раз на выступлениях коллектива случались аншлаги. Рокотов надеялся, что на майские праздники его ансамбль прокатится на концерт в Петрозаводск. Но выступление в столице Карельской АССР не состоялось — по неизвестной мне причине. В апреле Рокот лишь объявил ансамблю, что «в Петрике концерта не будет — облом». Алина и музыканты не расстроились: перспектива выступления в Петрозаводске даже в глазах парней из ансамбля теперь выглядела не слишком привлекательной — в сравнении с участием в московской части Музыкального фестиваля молодёжи и студентов СССР.
В июне произошло сразу несколько значимых для меня и для Алины событий. Во-первых, я и Волкова закончили школу. Мне вручили золотую медаль, которая порадовала маму и Алину больше чем меня. Во-вторых, в самом начале месяца Волкова получила из Литературного института положительные рецензии на свои стихи. Её пригласили на собеседование — в августе. А в третьих, радостный Сергей Рокотов сообщил: москвичи одобрили для участия в московской отборочном цикле все сочинённые Алиной песни из репертуара ВИА «Солнечные котята». На фестиваль «пропустили» даже музыкальные композиции «Ты возьми моё сердце» и «Я рисую». «Ёлы-палы, — сказал Сергей. — Вот это мы там жахнем, так жахнем!»
* * *
Последний звонок и выпускной вечер в этой жизни мне ничем особенным не запомнились. Ни я, ни Алина при расставании со школой и с одноклассниками не проронили и слезинки (я лишь возрадовался, что эта повинность в виде обязательного посещения школьных уроков для меня закончилась). По сложившейся в нашей школе традиции мы с Алиной после выпускного встретили рассвет на берегу озера: вместе со своими одноклассниками. Выслушали заверения теперь уже бывших учеников десятого «А» класса в том, что «мы всегда будем вместе». Я подумал тогда, что лет через пять-десять повстречаю кого-то из них совершенно случайно в Москве или в Ленинграде (как столкнулся на Московском вокзале со Свечиным) — этим наше «всегда будем вместе» скорее всего и ограничится.
В конце июня Алина вместе с ВИА «Солнечные котята» усиленно готовились к июльской поездке в Москву.
А мы с мамой всё же переехали в Первомайск.
Ещё в начале месяца счастливый отец сообщил нам: «Всё! Нашёл! Двухкомнатная! На улице Ленина: в самом центре города! Они готовы к обмену хоть прямо сейчас!» Поездку мы на две недели отложили: из-за моих «школьных» дел. Я отметил, что не зря притормозил отправку рукописей: в прошлой жизни подобный вариант обмена квартиры у моих родителей не появлялся. В тот раз мы переехали не в центр, а на северо-восточную окраину Первомайска. Мама взвалила на себя бумажную волокиту. А я вместе с Русланом Петровым и его приятелями загружал вещи из нашей квартиры в контейнеры для железнодорожных перевозок. Мысленно попрощался с гитарой: почти не сомневался, что долгий переезд в Первомайск она не переживёт — в точности, как это случилось и в прошлой жизни.
В этот раз нас с мамой на вокзале провожала большая делегация. Пришла Алина. Явились парни из ВИА «Солнечные котята» и Белла Корж. Неожиданно нагрянули Руслан Петров и Надюха. Парни хлопали меня по плечам, трясли мою руку. Девчонки поцеловали меня в щёку. С Алиной мы бесстыдно целовались «по-взрослому» прямо на перроне около вагона.
