и все ранее изложенные варианты его тоже не устраивали.
Нефритовый император приказал вызвать ведьму. Царь обезьян поморщился. Эта идея явно казалась ему неудачной, но иногда остаётся только смириться с неизбежным злом.
Какое-то время все молча ждали. Ольга исподтишка рассматривала мудрых старцев. Тот, который написал трактат, был одет во всё жёлтое. Худощав, как Ша Уцзин, с узкой длинной бородкой. Он держал в руках меч, вложенный в ножны и обмотанный красной шёлковой лентой, а у ног его стоял чайник.
– Аолия, ты не должна так открыто смотреть на мужчину, – с укоризной в голосе шепнул Чжу Бацзе. – Тем более что ты смотришь на одного из восьмерых бессмертных мудрецов.
Блондинка покосилась на свинью и поморщилась:
– Объяснил бы лучше, чем нотации читать.
– Это Люй Дунбинь, от рождения Люй Янь, Мастер Чистого Ян, Чуньян-цзы.
– Люй… инь… ян… Ты можешь по-русски говорить?
– Не могу, о недогадливая женщина, ведь я – китаец, – с удовольствием хрюкнул демон и продолжил: – Его ещё называют патриархом Люй из уезда Цзинчжао. В руках его – Меч, Рассеивающий Зло. Этот бессмертный патриарх – большой мудрец и колдун, постигший алхимию.
– Он химик?! – тут же заинтересовалась Ольга.
Чжу Бацзе важно кивнул.
– А в его чайнике масло, которое он продаёт.
– Масло? Из чайника?
Аспирантку очень заинтересовал этот вопрос. Зачем он продаёт масло, если он такой великий? Зачем хранить масло в чайнике? Какая связь между маслом в чайнике, мечом и алхимией и какой вообще во всём этом смысл, но в этот момент перед императором буквально из воздуха появился какой-то страшный оборванец. Грязный мужчина с далеко выдвинутой нижней челюстью, клыками, торчащими из-под верхней губы, со спутанными волосами и абсолютно чёрными, матовыми глазами, одетый в жуткие лохмотья длинной рубахи неопределённого цвета.
– Это ещё кто? – спросила девушка.
– Это ведьма, – пояснил Укун.
– Твоя жена?! Это же мужчина?! Я тебя сейчас придушу, элгэбэтэшник несчастный…
– У неё нет пола в привычном нам понимании, уважаемая Аолия, не кричи так, – вновь вмешался Чжу Бацзе. – Согласно одним древним трактатам это мужчина, согласно другим – женщина, а самые мудрые мудрецы утверждают, что это и мужчина и женщина одновременно.
– Мм… – неслабо зависла блондинка. – Укун, то есть правильно ли я понимаю? Ты женился на гермафродите… то есть гермафродитке, и настрогал с ней детей численностью в целый народ?
– Меня заставили, – капризно напомнил царь обезьян.
– И как ты её… ну, оплодотворял-то?! Столько раз?! У неё же усы! Посмотри, посмотри: усы!
Ведьма нервно дунула на длинный ус, свисающий ниже подбородка, и попыталась пригладить спутанные волосы.
– А молоко? Молоко у него было? – не унималась Ольга. – Укун, извини, конечно, что орала на тебя, но сейчас речь о науке. Как у него там… Ну это… всё устроено? Ты же видел? Да вы по-любому должны были с этим разобраться, если оставили такое большое потомство!
– Хочешь, покажу?! – вдруг ответила ей ведьма и улыбнулась гнилыми зубами. – Стерва белобрысая! Увела мужика из семьи!
– Суду всё ясно, – себе под нос прошептала молодая аспирантка. – Оно… она точно женщина. Никакой не третий пол, не средний пол, и вообще никакой пропаганды и нетрадиционности, всё, в общем, скрепно – раз рожала, значит, женщина, и всё тут, биологию не обманешь. А усы могут из-за проблем с щитовидкой быть, и…
– Сейчас я твои скрепы пошатаю… – расхохоталась ведьма и бросилась на скамейку. Но, вместо того чтобы напасть на Ольгу, которая испуганно вскрикнула и спряталась за свинью, жуткая демоница запрыгнула на царя обезьян и принялась срывать с него одежду.
– Помогите-э-э! Щекотно! Хи-хи-хи! – взвыл Сунь Укун. – Я не готов размножаться на суде! Я хочу разво-о-од!
– Прекрасно. Просто прекрасно, – хмыкнула блондинка, скрестив руки на груди. – Сейчас меня стошнит, а я ведь даже не завтракала. Да что там, и не ужинала со вчерашнего.
Хорошо Чжу Бацзе – он всегда где-нибудь что-нибудь раздобудет. Но она девушка серьёзная, она не может «клеить» поваров на кухне, слуг или хотя бы этого благородного стража каких-то там врат. Хотя, собственно, почему это она не может? Типа она замужем, да? А ничего, что её муж прямо при ней тут… с этой?! А она стоит как дура?!
Ольга сурово сдвинула брови, подбежав к стражу Ли, закинула руки ему на шею и поцеловала в губы.
– Что… что… такое?! – Ошарашенный китаец отпрыгнул от неё аж метров на пять. Или какие там у них в Китае единицы измерения расстояния, не важно.
– А вы стоите друг друга, сладкая парочка, – сказал Ша Уцзин брату-обезьяне, за шиворот снимая с него ведьму и отбрасывая в сторону.
– Что ты сделала, женщина-а?! – еле слышно простонал император.
– Ачётакова?
– Ты сломала стража небесных врат!
Ну, в общем, парень и правда поломался – забежал за трон императора, трясся там, вроде даже плакал. Обидно, если честно. Она, конечно, не Анджелина Джоли, но не уродина, и губы у неё не шелушатся, а так реагировать на женский поцелуй – просто неуважение!
Под шумок Яшмовое Личико, подпрыгнув, тоже звонко чмокнула в губы своего мужа. У Мован, не решающийся творить зверства перед лицом Нефритового императора, просто демонстративно отплевался. Ну это уж вообще…
– Подруга, а не обнаглел ли твой рогоносец?! – возмутилась блондинка, мгновенно переключаясь на другую жертву. – Очевидно же, что обнаглел. Да ему за такое…
Царевна, ощутившая поддержку и небывалый подъём духа, молча влепила супругу пощёчину.
– Тихо все!!! – звонко крикнула Гуаньинь как раз в тот момент, когда чернобурая лисица, подсев поближе, интимно толкнула бедром обалдевшего от всего происходящего Ханумана. – Извращенцы! Прелюбодеи! Несдержанные европейцы и демоны! Уроды! Дегенераты! Животные! Паразиты! Плебеи! Тупицы!
И чем больше она ругалась, тем чернее становилось её платье, тем более смуглой казалась её кожа, и гладкие волосы завились кудрями, выбившись из причёски, и глаза заволокло таким сумраком, словно в них никогда не было света. Естественно, от такого зрелища притихли все…
Богиня опомнилась, но было поздно.
– Где твой свет, бодхисатва? – спросил Юй-ди, даже не повернув головы в сторону видоизменившейся Гуаньинь. На ушах, что ли, у него глаза?
А потом император встал с трона и как-то быстро всех приговорил. Возможно, ему самому надоел затянувшийся суд. Или он проголодался. А может быть, коллективные поцелуи действительно были неуместны на серьёзном мероприятии и правитель расстроился.
Как ни странно, первой свой приговор получила Ольга. Которая вообще не считала себя виноватой ни в чём, но… у суда Нефритового императора своё мнение на этот счёт.
– Ты поцеловала мужчину без его согласия. Этим мужчиной был страж небесных врат, чей путь лежал вне познания женщины.
– Ой, я что, и правда его сломала? Ну извините. Я не знала. Меня не предупредили и вообще…
Но император не слушал её.
– Ты изменила мужу.
Ольга чуть не задохнулась от негодования. То есть тот факт, что её муж с этой ведьмой прямо тут…
– Это имеет значение! – подтвердил Юй-ди. – И царь обезьян получит своё наказание. А ты, чужеземная женщина, будешь немедленно выслана в свою страну. И разведена! Сунь Укун свободен, ведь его неверная жена целовала другого мужчину!
– То есть я же ещё и виновата?! Блеск!
– Сунь Укун! – сказал император, тем самым полностью закрывая вопрос с Ольгой. – Царь обезьян, называющий себя Великим Мудрецом, Равным Небу!
Но девушка уже слушала вполуха. Смысл? Её осудили, приговорили, развели и теперь депортируют. Ну и отлично. Этого она и хотела.
…Разумеется, Укуна осудили за обман с двоежёнством. Но учли, что его первая жена бросила его и детей (которых весь Тибет), а также что их с Ольгой женили насильно. Так что за эти преступления он был прощён. Зато вместе с Хануманом и обезьянами приговорён к восстановлению дворца, который они благополучно разломали. Разумно. Не сказать, что справедливо, но разумно.
Ведьме влетело за публичную попытку изнасилования царя обезьян прямо перед судом. И за шантаж, с помощью которого она женила на себе Укуна. И за брошенных дитачек, конечно, тоже, но не сильно. В общем, её особо и не стали наказывать, фактически просто запретив приближаться к Сунь Укуну, и отпустили с миром – в Тибет, жить там в любом
