Книга Барон страданий - Амврелий

— …Сегодня весь день я буду отрабатывать изменение ветряных колодцев, ты уже сам знаешь, что делать. И чтобы ты даже не думал отлынивать или что-то мне портить, сразу скажу тебе, что нашел человека, с которым тебя познакомить.

— Уу-у-у!

— Это старик, который возможно скоро умрет. Но он познакомит тебя с другими людьми, и будешь делать уже что хочешь. Только они более мягкие, и решишь вбить их землю своим крылом, от них ничего кроме лужи мяса не останется, — Поймав тяжелый взгляд Хати, скат сразу прижал голову к земле, не издавая никаких звуков, но при этом показав видом даже какой-то стыд за то, что совершил, — Начинай. У нас месяц тренировок с ветром, а потом займемся кое-чем новым.

Глава 19

Время активно двигалось к желанию Хати. Каждый день проходя через какие-то трудности, он специально за несколько месяцев перед выходом в море стал проводить для себя такие тренировки, которыми раньше никогда не занимался. Начиная от активного недоедания, чтобы привыкнуть к тому, что вероятно придется долго находиться в море без еды, и заканчивая тренировками под еще большую усталость, чем раньше. И как-раз из-за последнего, время для Хати текло невероятно быстро, ибо буквально жестокие трудности помогали не обращать на окружение внимания.

Но по большей части, сами эти физические тренировки как-то проявили себя лишь тогда, когда прошел месяц с момента занятий со скатом. Как только Хати убедился, что все навыки ветра он освоил на подходящем уровне, и даже придумал несколько новых, чтобы не останавливаться в развитии, он приступил к физическим нагрузкам. Точнее, к тому, что можно назвать сражением, ибо суть идеи Хати заключалась в огромной физической силы ската. Впрочем, первую половину месяца Хати просто просил ската пытаться прибить его крылом.

Сила после этого начала очень активно взбираться вверх, тело стало прочнее, а тренировки, к которым Хати готовился перед выходом в море, стали более тяжелыми. В добавок количество получаемых синяков на теле увеличилось в геометрической прогрессии, и в купе с неделями голодовки, это оказывало удивительно критическую нагрузку на тело, которая резко спадала после отдыха и еды, что давало очень хорошее развитие силы. Но во вторую же половину месяца все усложнилось вновь, Хати даже не давал себе как-то привыкнуть.

Вместо простого вдалбливания в землю, он начал просить смущенного зверя пытаться его оттолкнуть, давя при этом диким ветром, который сам Хати не останавливал. В ответ же, Хати старался просто что-то сделать, либо не отодвинуться назад, либо и вовсе сдвинуть самого ската. Для зверя такие тренировки не были ничем, кроме как легкими движениями ласт, а вот Хати буквально страдал телом. И хоть зверю это явно не нравилось, в отличии от прошлого он не хотел даже как-то причинять боль, но либо он выполнял свою часть работы, либо следовали жесткие слова самого Хати. Зверь был не в силах это остановить, просто приходилось издеваться над человеком, к которому привязался только сильнее.

Тренировки с толканием начали меняться на еще более изощренные, в которых Хати тренировал вообще всевозможные упражнения, и таким образом прошло ровно три месяца физических занятий. Осталось всего полгода до следующего дня рождения, но Хати уже не стал ждать. Выполнив абсолютно все, что было возможно на острове, он чувствовал себя уже готовым.

Лишь забрав Манзо из его дома, Хати прямо в лоб ему сказал, что пришло время познакомиться с существом.

Взволнованный же от предстоящий встречи, и грустный из-за понимания, что скоро должно произойти, его вытащили из дома.

— Этот кто-то, с кем ты меня хочешь, живет ведь не в деревне? — Идя по вычищенной тропинке, которую не заметало снегом вот уже несколько месяцев, Хати лишь покачал головой, заставив Манзо задуматься еще сильнее, — А когда мне нужно будет показывать его жителям деревни, он сможет поселиться у нас?

— Он живет не так далеко, — Сухо ответил Хати, — К тому же часть вопросов у тебя отпадет, как только ты увидишь. Придержи все до момента встречи, — Приковав к себе странный взгляд Манзо, он все же заставил старика замолчать. Только и выйдя на тропинку ведущую к кладбищу, они пробирались через снег более десятка минут, пока не подошли к каменному забору. Только они не стали заходить прямо в само кладбище, а обойдя заграждение, остановились на равнине, перед холмом.

— Он прячется? — Тихо спросил Манзо, из-за чего Хати бросил на него мимолетный сухой взгляд, и посмотрел вновь на холм.

— Вставай, — Как и всегда раньше произнес Хати, не повышая тона. И только Манзо начал оглядываться по сторонам, скат медленно задвигался. Не так быстро, как во все остальные дни, когда он встречал Хати, а скорее с очень неслабым нежеланием. Но снег все же быстро пал, огромное тело явилось во всю красу, Манзо замер на месте, а сам скат…с непередаваемым взглядом смотрел то на Хати, то на человека рядом с ним.

— Г-г-у-у, — Еле загудел зверь, прижимающий свою голову к земле, от чего создавалось ощущение, словно он и двигаться то не хотел. Но Манзо же, только и услышав гудение от этого огромного зверя, непроизвольно сделал шаг назад.

— Этот зверь жил здесь задолго еще до того, как родился твой дед. Коротко говоря, он питомец того человека, чья статуя стоит в центре, и после его смерти он не отходит от его могилы, — Повернувшись к старику, Хати только и окинул его ошалевшее лицо невыразительным взглядом, и сразу продолжил, — Его ум, как у человека, хотя из-за этого он бывает тупит настолько же жестко, как и люди. Но вместе с этим он и очень мягкосердечный из-за чего привязывается чересчур сильно. Как понимаешь, тебе он подходит лучше.

— П-подходит лучше? — Манзо еле сглотнул стоящий ком в горле, и медленно скосил взгляд к Хати.

— Я просто не подхожу для того, чтобы заводить себе питомцев. Среди нас двоих, более сентиментальный, как понимаешь, именно ты. Пару раз ответишь взаимной лаской к нему, и он уже не отвяжется. Он привязался даже ко мне, хотя ничего приятного я ему не говорил, — Повернувшись к скату с хмурым лицом, он получил в ответ только протяжный утробный звук, гласящий об одной лишь грусти, — Что более важно, именно это существо с недавнего времени остановило катаклизмы на острове.

— …Что? — И на этот раз Манзо проявил эмоции уже не от испуга, а от появившегося шока.