за решёткой, и орды зрительского зала. Коротко поклонился незнакомцам в клановой ложе.
Затем оповещатели призвали собравшихся приветствовать вставанием интенданта станции. Он вошёл через общий зал, и оказалось, что их двое. Полковник Закиро и Хатори Адано, его заместитель и временно исполняющий обязанности. Одеты были одинаково — в парадные мундиры и даже количеством орденов не очень отличались. Хатори, разве что был на голову ниже и вдвое моложе. Циклоп и то выглядел старше этого Хатори.
Под гробовое молчание и редкие вспышки камер полковник и заместитель прошли в ложу свидетелей.
— Так, а кто из них теперь интендант? — прошептал Пьер.
— Да какая разница, всё равно стоим! — подметил Лоуренс. — Они, небось, сами ещё не до конца разобрались.
Как только все расселись, назойливый распорядитель снова объявил:
— Встать, Сверхразум идёт.
Главный Сверхразум «вошёл» в зал суда усилиями нескольких грузчиков и был водружён рядом с пустующим креслом возле судьи. Он выглядел точь-в-точь как Гроб когда-то — чёрная серверная стойка с выпуклым экраном. Его подключили, он тут же загудел и изрёк через скрипучий динамик:
— Готов к опросу подсудимого, свидетеля. Нужное — подчеркнуть.
Судья защёлкал понажимал кнопки своих браслетов, затем защёлкал клавиатурой на трибуне.
— Ну-с, приступим, — изрёк он торжественно.
Искин громкой связи объявил:
— Слушается совокупно-придаточное дело о множественном побеге из-под стражи, множественном нападении на должностное лицо при исполнении и множественном сопротивлении аресту…
Пока конферансье зачитывал полное собрание прегрешений моей команды, среди которых самовольное оставление казармы во время позапрошлой атаки колоссов было самым невинным, журналисты уже нарекли суд над нами «Делом Трёх Множеств».
Между тем распорядитель закончил объявление словами «требуется внести ясность в связи с результатами прошлого заседания и провести переучёт свидетельских показаний».
— Начинайте, — сказал судья.
— Приведите подозреваемого! — грозно прошипел Сверхразум, и из бокового ящичка выпала манжета на проводах, которую нужно было надеть на опрашиваемого.
— Сержант Лоуренс Штек! — объявил распорядитель.
Циклопа вывели из нашего закутка и усадили подле сервера. Сверхразум ни о чём не спрашивал. Когда Циклоп надел манжету, он лишь проскрипел:
— Начинаю сбор данных.
И через несколько секунд пискнул:
— Данные не полны. Следующий!
— Капрал Пьер Висп!
История повторилась практически идентично. С той лишь разницей, что Нанобот и секунды не просидел спокойно у трибуны. Он то махал журналистам свободной рукой, то подмигивал кому-то из свидетелей. Наконец сказал судье:
— Классная каталка, ваша честь. Сколько жмёте по прямой?
— Кхм… Двадцать километров — спокойно, — подумав, сказал судья и, опомнившись, добавил: — Молчать!
После Нанобота к Сверхразуму вызвали Зоркого глаза, который просидел у судьи дольше остальных. Сервер гудел с утроенной силой, в помещении стало жарковато. Но потом, как ни в чём ни бывало, он позвал следующего. Им оказался Хулуд.
Я уже начал думать, что это и есть суд: компьютер обсчитывает информацию, а судья кивает головой, после чего выносит решение, и все расходятся. Чего ради тогда собираться такой толпой? Но после Натана, который шёл следом за Хулудом, Сверхразум объявил:
— Собраны данные по эпизоду содействия побегу официального подозреваемого.
— Прекрасно, оглашайте, — приказал судья.
— В первый день 157-го цикла отряд Браво из роты Альфа, под руководством сержанта Штека самовольно оставили расположение части — по эпизоду требуются уточнения — и вступили в бой с силами противника. В ходе сопротивления один из нападавших был смертельно ранен, а так же была нарушена целостность естественного подземного комплекса тоннелей, куда провалилось транспортное средство, управляемое группой Браво. В поисках выхода, отряд попал на технические помещения станции Кибер-1, примыкающие к камере содержания официального подозреваемого в смежном деле, согласно приказу о домашнем аресте номер 2517. Все дальнейшие действия опрошенных подозреваемых были осуществлены по приказу арестованного, что полностью соответствует регламенту уставных взаимоотношений и действующей иерархии подчинения. Предварительный вердикт: не применять в отношении сержанта Штека, капралов Виспа и Мутеки, а так же рядовых Нэша и Ркаха уголовных и дисциплинарных взысканий по данному эпизоду. За проявленною стойкость и мужество, а так же успешные боевые испытания опытного образца неклассифицированной модификации для лёгких челноков Гвардии рекомендуется представить отряд Браво, включая рядового Сабаи, а так же куратора проекта — полковника Закиро — к награде за заслуги перед Кибером…
— Какого чёрта?! — проорал с места недолейтенант Далтон.
— Тишина в зале! — хором крикнули в ответ судья и его виртуальный адъютант.
Френсис, красный как рак, выпучил на нас глаза и дрожащими от злости руками вцепился в заграждение.
— Продолжаем. Следующий эпизод… — объявил судья.
— Рядовой Микайо Сабаи! — услышал я беспристрастный оклик.
В звенящей тишине, в которой был слышен каждый шорох моей одежды (и лихорадочное сопение Далтона), я занял своё место. Надел манжету, та затянулась до упора и я почувствовал лёгкий укол.
— Почему он в наморднике? — спросил вдруг судья. — Тоже кусается?
— В рапорте сказано, что он делает больно по-другому, — ответил виртуальный секретарь.
Я усмехнулся и тут же услышал:
— Ошибка считывания технической информации. Наниты повреждены или отсутствуют. Данные самописца не могут быть использованы в качестве показаний. Вы даёте согласие на переход в режим полиграфа?
Вопрос был адресован мне.
— Ну… да?.. — пробубнил я через намордник.
Засверкали вспышки фотоаппаратуры. В первых рядах пошло оживление.
Из бокового отсека выпала вторая манжета и пучок проводов.
— Закрепите датчики на подозреваемом, — попросил Сверхразум. — И снимите кляп.
Кто-то из охраны старательно облепил мой лоб контактами. Дурацкий намордник убрали и тут я узнал, что в зале суда не только жарко, но ещё и ощутимо пованивает.
— Отвечайте на вопросы максимально прямо и точно, без пространных речевых оборотов, — предупредил Сверхразум. — Внутренняя память вашего чипа будет использована для построения следственной картины. Начинаю калибровку.
Сначала он спрашивал у меня всякую фигню из разряда: помню ли я, как меня зовут, какой сегодня день и правда ли, что я являюсь особью женского пола. Это продолжалось недолго, но зрители наблюдали за беседой с большим интересом. Подозреваю, что большая их часть пришла сюда именно из-за меня. И не в последнюю очередь на почве событий прошедшей недели. Даже не хотелось их разочаровывать, ведь, в сущности, наши разборки были далеки от инопланетной угрозы и вообще не касались кибернитовой темы. Почти.
— Во время общения с полковником Закиро на территории станции, вы замечали в его поведении что-либо странное?
Всё. Лёгкие вопросы кончились.
— Да, ваша честь, замечал, — ответил я и покосился на ложу свидетелей. Они ловили каждое моё слово. Кто-то даже придвинулся поближе к заграждению. Я отыскал взглядом полковника Закиро. Он чинно восседал между адъютантом Хатори и капитаном Лазло. Интендант прищурился и сделал едва различимое движение головой — вроде и не кивок,
