на ладони.
Все его горести, радости, чаяния. Вот он — белобрысый мальчишка, заливисто хохочущий, пока отец катит его под горку на трехколесном велосипеде. Вот он — студент, юный целитель, на руках которого впервые умирает пациент. Вот он пытается убить еще молодого Райно-старшего, мстя за сестру.
Я вижу не только картинки, я вижу и чувства тоже. Отчаяние и надежда, отвращение и безисходность, затем — облегчение. Суд.
Азарт погони, и какая-то злая, жестокая радость — первый темный колдун, которого он поймал. Мальчишка, который едва-ли заслужил того, что было дальше. Лука поймал его и запытал насмерть. Раскаяние и отвращение к себе.
Череда событий, погонь, пыток. Отчуждение и безразличие.
Множество женщин, которые были у него до меня… И после меня.
Я — скука, затем хищный интерес и довольство.
До самого дня, когда пришли первые симптомы. Вспышка и темнота.
***************************
Мы стояли у распахнутых ворот Каньято. — Мне правда жаль, что так вышло, — Лука избегал смотреть мне в глаза, — Катарина, если хочешь, ты всегда можешь остаться в моём доме. — И кем же, Лука? — Ты цепляешься к словам, — его руки легли на браслет с инквизиторским знаком, и тот распался на две половины. — Ты не ответил, Лука, — я, напротив, пыталась поймать взгляд ингвизитора. Я не стала рассказывать ему о том, что видела.
Но он чувствовал моё настроение и мои эмоции. — Прости. Я не хотел, что бы всё так закончилось. Если вдруг передумаешь, ты знаешь, как меня найти. И… Спасибо тебе за всё. Я смотрела вслед удаляющемуся мужчине. На сердце, как ни странно, было легко.
Он сел в один из военных автомобилей-вездеходов, что стояли поодаль от городской стены, махнул рукой в окно на прощание. Колонна тронулась, набирая скорость и через какое-то время скрылась за лесом в отдалении.
От стены отделилась высокая фигура в черном. Фаргв прибыл в Каньято, пока всех, кто попал под устроенную мной "волну" две недели держали на карантине. — Какие дальнейшие планы, Катарина? — Уйти в степь, подумать о жизни. — Ты планируешь получать диплом? — Я же выгорела почти полностью, какой диплом? — посмотрела на пра-пра, как на умолишного. — Она выгорела, слыхал? — обратился он к подошедшему Джонатану, — А у тебя какие планы, Йон? — Ну, раз она в степь, то и я тоже. — Ты в курсе, да, что можешь потребовать её по праву крови? — Могу, — пожал он плечами и очень внимательно посмотрел на ошалевшую меня, — только если я не оставлю ей выбора, чем я буду лучше других? — Что, котий вас обоих задери, происходит? Какое ещё право крови? — я переводила взгляд с одного мужчины на другого, и мой мозг напрочь отказывался понимать то, что они говорят, словно беседа шла на незнакомом мне языке. — Нет, ну, предположим, сама себя ты диагностировать сейчас не в состоянии, а от чужих глаз я тебя прикрыл. Но неужели, больше чем за месяц, ты не заметила изменений в своём организме? Ты меня разочаровываешь, детонька, — и он сделал шаг ко мне. — Изменений? — я инстинктивно сделала шаг назад. — Ну да. А как же не-одаренные замечают, что что-то не так? Нет, если ты не хочешь, это проблема пока легко решаема, — он сделал ещё один шаг в мою сторону, — но делать вид, что ничего не произошло, долго всё равно не получится. Я сделала шаг назад. Перевела взгляд на изрядно напрягшегося Джонатан и пазлы в голове встали не место.
Еще шаг назад, на ладонях сами-собой заплясали языки темного пламени. — А ну давай назад, раритет, — вызверилась я, — я тебе сейчас решу проблему, мало не покажется! — Ну вот, а говорила выгорела, — предок нагло ухмыльнулся, а затем добавил, подняв ладони вверх в примирительном жесте, — всё-всё, пошутил я. Надо же было тебя как-то растормошить. Так что, детки, каков план? В степь? Джонатан подошёл ко мне и ободряюще улыбнулся.
Я медлила секунду, а затем протянула ему левую руку запястьем вверх, совершенно уверенная в правильности принятого решения и кивнула. Он осторожно обхватил её снизу ладонью. Фаргв издал совершенно не подобающее верховному шаману "Хы" и запел.
Мир вокруг утонул в сияющем вихре, прямо в воздухе вспыхивали древние руны и ложились нам обоим на запястья тонкой вязью. Так мы и стояли: в воротах города вместо арки Богини, совершенно счастливые и благословенные ею безо всяких храмов и пышных торжеств.
*****************************
Измененных отлавливали по всей Тарини, Великой степи, Тажмарану и еще нескольким мелким окрестными государствам. А потом" возвращали" через смерть и мгновенное воскрешение. Про остальной мир не знаю, но степняки разослали послания с инструкциями во все страны.
Именно степные шаманы пришли в Тариинские города, восстановили хоть какое-то подобие порядка всего за пару месяцев и объеденили Таринию, Степь, Тажмаран и еще семь мелких государств в единый союз. Подавили востание в Буруане и еще паре городов. Организовали восстановительные работы, посевную, размещение оставшихся без попечения детей в семьи и учреждения.
Нам говорили, что степняки варвары… Варвары пришли и организовали быт, власть и жизнь в разоренных болезнью городах и поселках.
Все измененные, что попали в "волну" из дикой смеси жизни и смерти, которую я устроила, спасая Луку, так же "вернулись".
Фаргв "закрыл" меня от лишних глаз, когда через две недели всех нас выпустили из карантина для того, что бы инквизитор не увидел мой восстанавливающийся резерв, и моё "интересное" положение. Как выразился пра-прадед, "Что бы этот жук исчез без истерик".
Джонатан "унаследовал" часть драконьей магии. Темной магии. Нет, крылья отращивать не научился, зато научился ходить по чужим снам и влиять на решения других без близкого контакта. Хотя новая власть благоволила ему, об этом решили не рассказывать даже ближайшим родственникам, даже Фаргву.
А ещё обнаружилось, что он прошел полную шаманскую инициацию. Не обошлось без шуточек формата "Я же говорил, что самое страшное испытание — знакомство с тобой".
Сначала муж помогал Фаргву наводить порядок в Буруане, а затем мы уехали. Но не в степь…
****************************
На сколько хватало глаза, вдаль тянулся бесконечный песчаный берег. И море, полное звезд, словно ночное небо. Был теплый вечер и свежий ветер касался кожи, трепал подол белого льняного платья и иногда доносил до меня соленые брызги. Я сидела на песке и смотрела вдаль. — Не сиди на холодном, простудишься, — Джонатан дал мне руку, помогая подняться: самой это теперь сделать стало сложно. — Чувствую себя увальнем, — рассмеялась я. — Уже скоро, — улыбнулся в ответ он, и погладил меня по внушительному животу, — снова будешь козой скакать и кого-нибудь спасать. — Неа.
