Ванька похоже был доволен таким раскладом, поэтому приобнял ее и доверчиво положил голову на плечо. Признал. Сразу, безоговорочно, целиком и полностью. Пожалуй, мозгов у парня побольше будет, чем у его взрослого бестолкового дядьки. Да и сердце у него открытое, неиспорченное, полное любви.
— Иди за мной, — я повел ее в ту комнату, которую раньше запирал, рьяно охраняя страшную правду.
Вероника покорно последовала за мной, но на пороге споткнулась и удивленным взором обвела детскую. Здесь все было не так, как в остальной части квартиры. Здесь была душа, солнце, свет. Другой мир. Веселые обои на стенах, кроватка, целый шкаф с игрушками, качели, диван, на котором я частенько ночевал.
Девушка рвано вздохнула и направилась к кроватке:
— Давай-ка спать, дружок. А потом мы с тобой поиграем.
Ванька скуксился, когда она стала его укладывать. Недовольно захныкал, требуя внимания и протестуя против того, что его сняли с рук. Вероника начала гладить его по спинке что-то воркуя себе под нос, и он успокоился, зачмокал пухлыми губками и очень быстро заснул. А девушка все так же стояла рядом с ним, тихонько гладя по спине, и смотрела, смотрела, смотрела. Будто боялась, что стоит моргнуть, и ребенок исчезнет.
Я видел, как тяжело ей дается показное спокойствие, как дрожат красивые губы, а на кончиках ресниц снова скапливаются слезы. Всхлипнула едва слышно, потом еще раз, чуть громче, еще. Зажала себе рот трясущейся рукой, зажмурилась и горько зарыдала.
— Не плачь. Не надо, пожалуйста, — я в жизни себя не чувствовал таким беспомощным и бесполезным, — Вероника…
Она отпихнула от себя мои руки и бросилась прочь из детской. Я следом за ней. В гостиную, посреди которой она остановилась, уткнувшись лицом в свои ладони. Я потянулся к ней снова, пытаясь прижать к себе, хоть как-то утешить.
— Прости меня, — все бы отдал, чтобы отмотать время назад, до переломного момента и выбрать совсем другой путь.
Снова отпихнула. В этот раз зло с надрывом.
— Не трогай меня.
— Ник, послушай.
— Не тронь! — она размазывала по щекам слезы, — как ты мог, Артур? Как? Да, я тебя подвела. Всех подвела…но такое.
Несчастная, зареванная девушка смотрела на меня, ожидая хоть какого-то вразумительного ответа, а я как баран молчал, потому что ответов не было. Только неудобные вопросы.
— Ник…пффф… — растеряно потер внезапно затекшую шею, — понимаешь…
— Не понимаю. Ничего не понимаю!
— Когда вы последний раз вместе приезжали к Демиду, у меня состоялся сложный разговор с младшим братом. Он сказал, что ты…ты встречаешься с кем-то еще. Что не любишь его. Хочешь забрать ребенка и с его помощью вымогать деньги.
— И ты поверил? — прошипела она.
— Он говорил очень убедительно…
— Поверил? — громче, яростнее, тяжело дыша и сжимая кулаки.
— Да, — я кивнул и отвернулся, потому что невыносимо было видеть, как ее взгляд наполняется разочарованием. Дальше говорил тихо, стоя к ней спиной, напряженно вглядываясь в то, что творилось за окном, — когда ты вышла за него замуж, я чуть не сдох. Хреново было, но я держался. Потом и вовсе сбежал в Европу. А когда вернулся, Кирилл устроил это шоу, и меня накрыло.
Я растеряно поправил невидимые складки на шторе, собрался духом и продолжил:
— Я отказался от своих чувств, потому что Мелкий был так счастлив с тобой. Убедил себя, что так надо, что его счастье дороже моего и, услышав весь тот бред, который он так правдоподобно нес, почувствовал себя преданным. Будто в душу наплевали. Разозлился. Пообещал ему, что тебе не удастся лишить его ребенка. А потом авария. Ты была за рулем, а Кирилл погиб. Это стало последней каплей.
Боже, что за ересь я несу? Сейчас, спустя время, все мои проколы, как на ладони. Жестокие поступки, продиктованные обидой, ревностью и горечью потери, не имели под собой никаких логических оснований.
— Кир так хорошо все отыграл, что я был абсолютно уверен, что ты хищница, пытающаяся урвать побольше и использующая для это все доступные средства, включая ребенка. Понимаешь? — обернулся и с надеждой посмотрел на нее, надеясь увидеть хоть какой-то отклик, хоть что-то.
— Я хочу забрать сына и уйти, — хладнокровно сказала Вероника, руша обломки того, что еще теплилось между нами.
* * *
— Ты слышишь меня, Артур? — повторила она, когда молчание стало затягиваться, — Я. Хочу. Уйти. С Ванькой. И больше никогда тебя не видеть, не слышать, не вспоминать.
Мне едва удавалось дышать. Больно. За нее. За Ваньку. За нас.
— Слышишь? Мы уходим!
Жесткий, убивающий холодом взгляд, дрожащий от гнева голос. Сейчас в ней ничего не осталось от той нежной девочки-ромашки, которой она всегда была, и мне чертовски жаль, что именно я ее довел до такого состояния.
— Нет, — я ненавидел себя за это, но не мог поступить иначе.
— Нет? — вспыхнула она, — какого черта, Артур? Тебе не кажется, что ты заигрался в бога? Это мой сын!
— И куда ты с ним пойдешь? В свою халупу? Или к матери, которую больше всего заботит, выспится ли ее Сереженька? Сомневаюсь, что она обрадуется появлению дочери, да еще и с неожиданным приплодом.
— Справлюсь! — с вызовом ответила Вероника.
— Где ты возьмешь деньги, чтобы обеспечивать его всем необходимым?
— Найду!
— Кто за ним присмотрит, пока ты будешь работать? Дядя Коля? Маменька? — мне было противно от самого себя, но я продолжал ее добивать.
— Я что-нибудь придумаю, — в глазах застыла невыносимая мука.
Она прекрасно понимала, что не вытянет. У нее нет базы, нет прочной опоры под ногами. После аварии она сдалась, плыла по течению, махнув рукой на свою жизнь, и на одном гневе и упрямстве это моментально не исправишь. Нужно время. Силы.
— Мне не требуется твое разрешение, чтобы уйти и забрать сына.
— Вообще-то требуется. Я его законный опекун. По всем документам. И могу обеспечить ему достойную жизнь. А ты?
— Зачем ты это говоришь, Артур? Тебе нравится меня мучить? Издеваться надо мной? Втаптывать в грязь, лишний раз подчеркивая мою никчемность?
— Нет, Вероника. Конечно, нет. — шагнул к ней, но остановился, увидев, как она вскинулась.
— Я пойду в суд…
— …И я его выиграю. Ты это прекрасно знаешь, — невесело пожал плечами. Деньги всегда, все решают.
— Чего ты добиваешься? Я все равно найду выход.
— Находи. Я не тороплю, как только ты будешь готова…я тебя отпущу. Просто хочу, чтобы ты не спешила. Теперь просто так хлопать дверью и бежать, куда глядят глаза, ты не можешь. У тебя ребенок.
Услышав эту фразу, Вероника испуганно замерла, прислушалась будто пытаясь понять, а не показалось ли ей, не почудилось. Растерянно оглянулась в сторону двери.
