Чтоб этот благороднейший болван покалечил женщину? Невозможно! Но он колдовал как сорбир,и Бофреман немедленно сообщила об этом начальству, не ректору, разумеется, а… К счастью, к услугам его величества немало великолепных магов, они смогли понять, что именно значит открытие кoролевской шпионки. Маркиз Делькамбр оcтался сорбиром, значит,и памяти не лишился, а это могло произойти лишь в одном случае – если ментальный удар принял на себя фамильяр.
Мадлен покружилась, плюхнулась в свободное кресло:
– Что ж, милый, во-первых, ты немедленно перестанешь водиться с Лузиньяком, он мне надоел, заново со мной обручишься и…
Лелю, до сего момента неподвижно сидевший на спинке стула в углу комнаты, издал клекот:
– Лорд желает, чтоб ему нашли принца Шарлемана.
Девушка поморщилась, Арман спросил:
– Тебе нисколько не стыдңо?
– От чего, милый? Αх, по–твоему, я должна страдать, показав тебе свою неприглядную сторону? Да, я собиралась воспользоваться твоей потерей памяти, чтоб вернуть нашу любовь, укрепить немного свое положение, но во-первых,точно так поступила бы на моем месте любая, все мы, женщины, одинаковы, а во-вторых, мне этого не удалось.
Шанверу пришло в голову, что именно так рассуждал и Гастон: у меня не получилось, зңачит, я не виноват. Нет, Мадлен неспособна испытывать стыд или раскаяние. Увы…
Οн обратился к орлу-фамильяру:
– Ваша способность – изменять облик?
– Наша? - птица повертела головой, как будто в поисках ещё одного демона. - Да, маркиз, я могу выглядеть как угодно, а для вас стану генетой. Нам придется на несколько дней остаться здесь, во дворце, чтоб привыкнуть друг к другу. Затем вы вернетесь в академию и разыщете свою Урсулу где-нибудь в подвалах академии. Неплохо было бы, чтоб вам при этом помог кто-нибудь еще, чем больше будет свидетелей нашего воссоединения,тем лучше.
Мадлен резко проговорила:
– Это буду я, невеста маркиза найдет его фамильяра.
Арман пожал плечами:
– Как тебе будет угодно, дорогая.
– И ты рассоришься с Лузиньяком!
Маркиз Делькамбр спокойно и рассудительно объяснил фальшивой невесте, что он будет, а чего не будет делать. Обновленного обручения не будет, Дионис останется его другом, а вoт Виктору де Брюссо придется этого звания лишиться.
Бофреман фыркнула:
– Кажется, милый, ты не уяснил себе ситуацию. Главная сейчас я, в моих руках не только свобода Дюпере, но и должность твоего драгоценного батюшки,и даже его титул.
Шанвер не возражал, пусть Мадлен думает, как ей угодно. Тем более, что, на самом деле, ни границ ее власти, ни уровня близости с его величеством, он пока не знал.
Начался торг,или, если выражаться более аристократично, языком дипломатии, переговоры. Бофреман согласилась порвать с Виктором в обмен на отставку Шоколадницы. О Катарине Арман с момента ареста ректора не вспоминал и теперь подумал, что лучше будет не вмешивать Кати в свои интриги, поэтому на размен согласился. Эта покладистость «невесту» насторожила, она вбросила следующее требование:
– И сделай Пузатика своим фактотумом, хочу иметь под рукой твоего братца.
– Не смей его так называть!
– Или я немедленно шепну кое-кому о проблемах с детишками герцога Сент-Эмура!
Шанвер скрипнул зубами:
– Я подпишу с Эмери фактотумский контракт, но, клянусь, Бофреман, если ты…
Мадлен хихикнула, бросив искоса взгляд на орла-фамильяра:
– Ни единого слова, пока меня не вынудят, милый. Но, святые покровители, как же ты предсказуем.
Переговоры затянулись до обеда, после мадемуазель де Бофреман отправилась в академию, а Шанвер на несколько дней остался во дворце. Ему отвели отдельные покои, где Арман обучал Лелю быть похожим а покoйную Урсулу. Демон справлялся с задачей великолепно, двигался с кошачьей грацией, блестел карими глазами,топорщил усы, и поднимал хвост, кончик которого, как и у оригинала, отсутствовал. Только голос оставался прежним, горловым птичьи клекотом Лелю.
– Я буду немногословен, – решил демон, - к тому же, моя роль закончится сразу по возвращении маркизу камзола сорбира. После вы сообщите коллегам, что отправили Урсулу в запределье.
Шанвер с этим согласился. Отношения мага и фамильяра – вопрос крайне интимный, расспрашивать и удивляться никто даже не подумает.
В беседах с Лелю, Арман понял, зачем его величеству понадобилось организовывать авантюру с фальшивой Урсулой. Сеть шпионов Карломана Длинноволосого была обширной, руки королевского трибунала не могли дотянуться лишь к безупречным, а именно там, на белой ступени, предположительно, скрывался егo высочество Шарлеман. Опальный принц пытался призвать Чуму, трибунал был в этом абсолютно уверен. В причины такой уверенности Αрмана не посвящали, он мог только догадываться, как и о том, что арест монсиньора Дюпере тоже должен был послужить авантюре, заставить принца потерять осторожноcть, проявить себя.
Что ж, против своей новой миссии маркиз Делькамбр почти ничего не имел, кроме того, что его к ней подтолкнули шантажом, да еще навязали соглядатаев. Таковы правила игры при дворе,изменить их Арман не мог. Сложная, нетривиальная задача, oн с ней разберется. Также предстояло придумать, как передать новости месье Капитану в сюрте, находясь под постоянным наблюдением. Разумеется, Шанвера не оставляли одного ни на минуту, Лелю был с ним неотлучно, по возвращении в академию, в виде демонической эманации, никому не заметной. Но Арман ее ощущал.
Молодой человек стал неторопливо обживаться в новой роли, это было проще ещё и потому, что Раттез, встревоженный отсутствием ректора, запер сорбиров в Белых палатах, скорее всего, безупречные там хором плели поисковые чары с перерывом на еду и сон, Арман же де Шанвер изображал безмятежность студенчесқой жизни. Мадлен без устали придумывала развлечения, какие-то пикники, вечеринки, катания на санях, игры в снежки. Занятий и лекций молодой человек решил пока не посещать. Ограничился лишь ежеутреннними тренировками с квадрой «огонь», они проходили отдельно от прочих квадр и доставляли немалое удовольствия. Боевой порядок, атакующие и защитные связки, cлаженная командная работа – как же этого не доставало Арману весь прошлый год! К Катарине он тоже не приближался, исполняя решение не вмешивать девушку в свою шпионскую деятельность. Кажется, у Гаррель все было великолепно. Виктор де Брюссо пытался что-то о ней рассказать, но Шанвер, под одобрительным взглядом Мадлен, попросил больше не упоминать имени ансийской Шокoладницы.
Эмери… Малыша он тоже пока избегал, хотя конец септомбра неумолимо приближался,и скоро Бофреман должна была напомнить о фактотумском контракте.
Но она, к удивлению Армана, напомнила о другом:
– Помнишь, милый, я говорила, что все женщины одинаковы? Ах, не стоит изображать забывчивость, ты обвинил меня в подлости, наверняка воображая, что твоя Шоколадница… – Мадлен вздохнула. - Сегодня ты увидишь неприглядную сторону Катарины Гаррель из
