далеком Юге, сегодняшний намек был более чем понятен. И хотя каразийцев значительно меньше, но историческая память боевитых предков, что сотни лет кормились с меча в их суровых горах, позволяет им и в нынешнем конфликте выступать достойно.
Пройдя еще пару сотен метров, я вышел на небольшой песчаный пляж, где снял с себя полихлоридные бахилы, перчатки и дождевик голубого цвета, обмотал этим барахлом лежащий в песке булыжник и зашвырнул получившийся узел подальше в воду, где, в лунной дорожке, крутились мелкие водовороты. Узел почти беззвучно вошел в воду и хлюпнув на прощание, скрылся в темной воде. Надеюсь, что частицы пороха, выделившиеся при интенсивной стрельбе, сейчас скрылись в толще речной воды, не оставшись ни на моей одежде, руках или обуви. На всякий случай потом вымою руки и лицо слабым раствором с хлоркой и на этом посчитаю мероприятия по сокрытию следов законченными.
Я осторожно подошел к своему дому и выглянул из — за угла. Во нашем дворе никого не было. Соседний дом гудел десятком приглушенных голосов, но мангал был потушен, и музыка отключена. Надеясь, что никто не обратит внимание на одинокую тень, что, пригнувшись, пробежала в тени вдоль стены дома и шустро нырнула в полумрак подъезда.
— Ты где был⁈ — мама, встретившая меня в коридоре, грозно наступала, тесня меня к входной двери и требуя немедленного отчета о времяпровождении блудного чада. Отец мрачно стоял на пороге их спальни, его мрачное лицо не предвещало для меня ничего хорошего.
— Мама, я в подъезде, на общественной лоджии стоял, пытался понять, откуда стреляют! — выпучив глаза в праведника и честнейшего человека, я не собирался отступать.
— А телефон почему отключил? — не собиралась ослабевать натиск мама, хотя отец уже посветлел лицом — лоджия в подъезде, по его понятиям, это почти дома, почти в квартире, так что ничего страшного не произошло.
Я ошарашенно стал охлопывать свои многочисленные карманы, потом, с заполошным лицом, ловко обогнул маму и забежал в свою комнату, где на моей кровати сидела и заговорщицки улыбалась мне Татьяна Белохвостикова. Через пару секунд я выбежал из комнаты обратно, с просветлевшим лицом, тряся отключенным смартфоном:
— Я его дома забыл, а он разрядился. Уф, мама, как ты меня напугала! А я думал, что его потерял.
Мама сердито махнула на меня кухонным полотенцем и пошла на кухню, а за ней двинулся, подмигнувший мне напоследок, отец. Из моей комнаты выглянула Таня, и, убедившись, что взрослых поблизости нет, со вкусом поцеловала меня в губы.
— Ты был просто великолепен!
— Ты чего⁈ — я отскочил от девушки, в последний момент остановив движение руки, попытавшейся вытереть рот.
— Я тебя видела! — заговорщицким шепотом прошелестела Таня: — Не бойся, я никому не скажу!
— Ты сейчас, о чем, Танюша? — с деланной заботой потянулся я ко лбу девушки: — Не заболела случайно?
— Ты Саша можешь говорить мне все, что хочешь, но я тебя узнала. Ты супергерой! — торжественно прошептала Таня, после чего гордо и нелогично захлопнула комнату моей двери перед моим же собственным лицом, чуть не прищемив нос супергероя! Где логика?
Постояв перед плотно прикрытой дверью пару секунд, я пошел на кухню, выгонять оттуда, решивших попить чайку, родителей и укладываться на ночлег.
Утро не принесло ожидаемого облегчения или отвлечения многочисленных сил приезжих. Очевидно, получив обидный щелчок от неведомого стрелка ночью, лидеры южан решили форсировать события и показать, кто в доме хозяин.
Чаты многочисленных смартфонов, имеющих сервис мгновенных массовых сообщений, пришли уведомления от какого-то общественного центра с малопонятным названием:
«Безбожники и многобожники, неверующие в Небесного учителя! Для вас, живущих на священных землях Сибирского санжака, пришел последний день, когда вы не платили дань, будучи униженными. Сегодня, пока Светило не зашло за горизонт, примите учение Небесного учителя, или, если вы откажитесь, то, будучи униженными, обязаны платить 'хувах», как символ вашей покорности. А кто будет противится, то придут люди светлые, что принесут меч на ваши головы. Уплата хуваха есть символ вашего унижения и позора, не уплата хуваха влечет за собой то, что они сами встали на путь, который выбрали, их жизнь и имущество становится законной целью приверженцев ученья Небесного отца, чтобы положить конец их нечестивым путям и установить над ними правильный порядок.
Безбожники и многобожники, если не хотите лишится имущества и жизни, приходите к уполномоченным Небесного отца на землях Сибирского санжака, несите им хувах в размере третьей части дохода и молите о милости Небесного учителя. Кто же дерзко будет уклонятся от этого, да сжалится над ним Небо, ибо не будет им защиты на этих землях.'
Я полез в интернет, где сразу же нашел многочисленные ссылки, из которых выходило, что в странах, что, по мнению южан, принадлежат им, на всех иноверцев, не исповедующих учение Небесного Учителя, накладывается повышенный религиозный налог за право существования на этой земле. А те из иноверцев, что отказываются платить этот налог, фактически находятся вне закона с точки зрения южан. Я откинулся на спинку кресла. Сука! Ребята, чувствуя свою силу, пошли на обострение ситуации. Власти, официальные власти, в очередной раз сделают вид, что ничего не произошло, заполняя информационное пространство бессмысленными выступлениями о интеграции, равенстве и братстве, росте экономических показателей на устойчивые полтора процента в год, необходимости завоза иностранной рабочей силы, а молодые волки, которые приехали к нам очередной организованной и многочисленной группой, начнут на бытовом уровне выбивать объявленный налог из разобщенных и испорченных сытым «цивилизованным» существованием, аборигенов. Часть аборигенов, мгновенно впав в панику бросится выставлять свои квартиры на продажу, чтобы уехать в более спокойные места. Рынок недвижимости, итак страдающий от отсутствия обеспеченных покупателей, мгновенно рухнет процентов на десять, покупки встанут, в ожидании дальнейшего падения. Те из релокантов, кому продаваемые квартиры достались бесплатно, от условно почившей бабушки, рванут отсюда, не дожидаясь продажи недвижимости, часть аборигенов бросится в молельные дома Небесного Отца, чтобы выйти оттуда уже его последователями, объясняя знакомым, что в новой вере они, наконец-то обрели себя, и старательно плюя на стены старых храмов, в которых их когда-то крестили.
Я представил, как в киоск отца через несколько дней придет десяток представителей новой, теневой власти, и потребуют отдать треть от выручки и даже вздрогнул, представив последствия этого разговора.
Я не знал, что дальше делать. Посоветовать родителям бежать отсюда? Но это был не вариант. Накоплений у нас не было, напротив, в базах службы судебных приставов числилось несколько дел о взыскании с отца штрафов за неуплату налогов, несвоевременную регистрацию кассового аппарата, несвоевременную замену фискального накопителя, невыдачу электронного чека и отсутствие добровольной сертификации товара. Квартира и машина были арестованы, накоплений не было, а
