расходами на войну и потерявшая часть колоний (при неизбежной грядущей потере других) уже не могла выступать в качестве безусловного европейского лидера, как это было раньше. Черчилль, осознавая это, искал союза с Америкой, рассчитывая в том числе на использование ее ресурсов, но при этом опасался неизбежного растущего влияния СССР на европейской территории.
Прежняя Британская империя, еще сохранявшая – по инерции – свое влияние на иранской земле, была заинтересована в сохранении в Иране прежних порядков, без советского участия, поскольку англичан в первую очередь интересовала иранская нефть и контроль над ней. Можно вспомнить события более чем тридцатилетней давности, когда тот же самый лорд Черчилль принял решение перейти с угля на нефть.
В 1911 году Уинстон Черчилль, являвшийся тогда первым лордом Адмиралтейства, принял судьбоносное для Британской империи решение о том, Англия должна положить «нефть в основу своего господства на море – для чего следует перевести военные корабли Королевского военно-морского флота с угля на жидкое топливо». Как заявил Черчилль, использование жидкого топлива означало «больше огневой мощи при меньших размерах и меньшей стоимости». Но предстояло решить проблему обеспечения поставок, поскольку Британия своей нефти не имела. При этом нефть была в Персии…
Очевидно, что в глазах не только историков, но и современников эта первая встреча «Большой тройки» имела огромную значимость. Об этом свидетельствуют слова английского дипломата Р. Булларда, который в 1944 году писал: «Все события минувшего года затмила для Персии историческая Тегеранская конференция… возбудившая интерес и польстившая тщеславию шаха, правительства и всей нации».
При этом, как справедливо отмечает современный российский историк С.Б. Дружиловский, «роль Ирана значительно весомей того места бессловесного исполнителя воли великих держав, которую ему обычно приписывают, а его политика по отстаиванию собственных интересов в годы Второй мировой войны была целенаправленной и в целом эффективной».
Характерной чертой советско-иранских отношений в рассматриваемое время было то, что советская сторона последовательно придерживалась принципов уважительного отношения к Ирану, его интересам и территориальной целостности. Известен эпизод, когда полпред А.С. Смирнов перед своим отъездом в Иран был вместе с Молотовым на приеме у Сталина, то советский вождь развернул перед ними карту Ирана. Он стал так подробно рассказывать об этой стране и каждом ее регионе, что можно было подумать, будто в молодые годы Сталин успел там побывать, причем неоднократно. В разговоре с полпредом Сталин настоятельно советовал всегда выяснять, что волнует иранскую сторону, и принимать меры к разрешению противоречий.
Как известно, еще до Тегеранской конференции, 29 января 1942 года, был заключён англо-советско-иранский Тройственный договор, который давал Ирану гарантии защиты «против всякой агрессии со стороны Германии», а также любой другой страны. Как вспоминал Д.С. Комиссаров, «этот договор превратил Иран из страны, готовящейся стать плацдармом для войны против СССР, в его союзника. И сам Иран от этого немало выиграл». «Он становился полноправным участником борьбы с фашизмом», – отмечает А.А. Кочешков в исследовании «Тегеранская конференция 1943 года как отражение советско-иранского сотрудничества в борьбе с фашизмом».
Статус Ирана был отражен и в Декларации об Иране, подписанной по итогам Тегеранской конференции. Документ подтверждал вклад Ирана в дело борьбы с общим врагом, гарантировал сохранение суверенитета страны. Премьер-министр Ирана Сохейли сказал тогда: «Современная история Ирана связана с историей союзников». Первая публикация Декларации произошла в информационном бюллетене советского посольства, но после этого ее сразу перепечатали все ведущие газеты Ирана. «Чувство благодарности иранского народа за Декларацию об Иране настолько глубоко укоренено, что оно затронет не только нынешнее поколение, но и отразится на чувствах будущих поколений… иранский народ сознаёт, что его будущая история будет переплетена с историей союзников, а жизни иранцев будут связаны с ними подлинной связью», – гласила статья в газете «Мехр-е Иран».
Поэтому Тегеранская конференция была важна не только для будущего Европы, но и будущего Азии, в том числе Ирана. И это стало очевидным уже через несколько лет после ее завершения. Сталин еще до начала конференции понимал ее значение, в том числе для Истории. И не случайно Тегеранская конференция оказалась увековеченной и в воспоминаниях очевидцев, и на полотнах советских мастеров кисти.
Именно мировым значением Тегеранской конференции можно объяснить такое разнообразие версий о готовящихся покушениях на вождей антигитлеровской коалиции, причем многие из версий и мемуаров появились за границей в 1960-е годы, когда в ряде западных стран были сделаны попытки переосмысления роли СССР во Второй мировой войне.
Если раньше, еще до начала Второй мировой войны, Сталиным, под чьим контролем была 1/6 земного шара, предпринимались попытки – не всегда успешные – влиять на оставшиеся за пределами СССР государства, то к Тегеранской конференции советскому вождю неизбежно пришлось заняться послевоенной судьбой мира и, что было в тех условиях естественно, расширить зону советского влияния.
Не случайно советско-британское сотрудничество в области разведки, договоренность о котором с самых верхов (Сталин был в курсе) началась в июле 1941 года, постепенно приобретало черты соперничества и слежки – в том числе на иранской территории, – не только за потенциальными немецкими агентами, но и за разведчиками и агентами друг друга. Сотрудники английской разведки следили за советскими, советские – за английскими, проявляя интерес и к американцам, среди которых были занимающие ключевые посты в иранских органах.
До сих идут дискуссии – обманул ли иранский премьер Сталина, пообещав, но так и не дав нефтяную концессию? Угрожал ли Трумэн СССР, вступаясь за Иран? Действительно ли Советский Союз хотел выстроить с Ираном отношения, построенные на взаимовыгодном сотрудничестве? Факт остается фактом – советские войска из Ирана были выведены.
Приложение 3
Первое заседание конференции глав правительств СССР, США и Великобритании
Тегеран, 28 ноября 1943 г.
Начало заседания в 16 ч.
Конец заседания в 19 ч. 30 м.
Рузвельт. Как самый молодой из присутствующих здесь глав правительств, я хотел бы позволить себе высказаться первым. Я хочу заверить членов новой семьи – собравшихся за этим столом членов настоящей конференции – в том, что мы все собрались здесь с одной целью, с целью выиграть войну как можно скорее.
Я хочу сказать еще несколько слов о ведении конференции. Мы не намерены опубликовывать ничего из того, что будет здесь говориться, но мы будем обращаться друг к другу, как друзья, открыто и откровенно. Я думаю, что это совещание будет успешным и что три нации, объединившиеся в процессе нынешней войны, укрепят связи между собой и создадут предпосылки для тесного сотрудничества будущих поколений. Наши штабы могут обсуждать военные вопросы, а делегации, хотя мы и не имеем установленной повестки дня, могли бы обсуждать и другие проблемы, как, например, проблемы послевоенного устройства. Если,
