Книга Эскортница по поручительству - Оксана Ильина

А дальше все в тумане – ищу глазами Игоря, но не нахожу. Ужас сковывает движения и словно холодными клешнями натягивает кожу лица. Чувствую, как сводит скулы, и глаза будто выскакивают из орбит. В ушах оглушающий гул голосов, я вижу толпу людей у машины. Как во сне бегу туда, но каждый шаг замедленный. Я пытаюсь, но передо мной словно невидимая стена. Прорываюсь через толпу зевак и вижу Игоря на земле с окровавленным лицом. Крик… Кто-то кричит на заднем фоне. Пронзающий до мурашек женский крик. Мой крик… Но я его не слышу и не шевелю губами, будто это разрывается криком моя душа. Рядом водитель клянется, что он не виноват, мол, парень сам выскочил на дорогу. А мне хочется ответить – не сам, это я его толкнула.

Падаю на колени рядом с Игорем и чувствую, как асфальт сквозь джинсы впивается в кожу. Но мои глаза прикованы к его лицу. Трясущейся рукой стираю кровь со щеки и плачу, задыхаясь от ужаса.

– Умоляю, очнись, – сквозь ком в горле прорываются слова. – Игорь, умоляю!

Он открывает глаза, а по виску течет тонкая струйка крови. Рыдаю взахлеб, не замечая, что слезы капают ему на лицо. Кусая губы, шепчу:

– Я не хотела… Прости, умоляю.

– Знаю, – Игорь шепчет в ответ, а я с трудом разбираю слова. – Ты прости…

– Никогда, – кричу, рыдая в голос. – Никогда не прощу, если бросишь меня!

Он закрывает глаза, и мой мир умирает. Все, это конец, ничего не может быть страшнее. Сердце словно бросили на раскаленные угли, и боль разрывает грудь на части.

– Я прошу тебя, не уходи, – заикаюсь, всхлипывая. – Пусть у нас будет целая жизнь, чтобы попросить друг у друга прощения.

Медики из скорой забирают его у меня, а я даже на ноги не могу подняться. Хочу с ним в машину, но мне не позволяют, говоря, что можно только близким родственникам. Спотыкаясь, бегу за машиной, кричу "Игорь", понимая, что он не слышит. Но я не в себе, ужас превращает в безумную.

Каждая минута – пытка. Я готова лезть на стену от безысходности. Уже не плачу, зная, что слезы не помогут, сползаю на пол и начинаю просить Бога.

– Боженька, если ты меня слышишь, умоляю, сохрани ему жизнь. Обещаю, больше никогда ни о чем тебя не попрошу, только спаси его.

Но слезы против воли ручьями бегут по щекам, сдерживаю желание биться головой о стену, не в силах больше ждать.

– Маша, – знакомый голос доносится сверху, но я уже не в состоянии понять. – Маша, поднимайся.

Петр Борисович берет меня за локоть и поднимает на ноги. Заглядывает в лицо, чтобы убедиться, что со мной все в порядке.

Шепчу, дрожа всем телом:

– Только не говорите, что он…

– Боже, это сумасшествие какое-то, ваша семейка зачастила ко мне, – недовольным голосом бранит доктор, и тут же мягче: – Иди, он тебя зовет.

– Зовет? – не верю своим ушам, я ожидала самого худшего. Перед глазами все еще его лицо в крови. Бегу, уже не слыша за спиной слова доктора, открываю дверь в палату, и ноги становятся ватными.

Смотрю на Игоря, а перепуганное сердце все никак не может восстановить ритм. Подхожу ближе, а кроме его лица ничего не вижу, и чувствую, словно душа вырывается наружу. Плачу, прижимая к груди дрожащие руки, и кажется, не смогу до него дойти. А на его губах знакомая ухмылка, словно мерещится мне.

– Иди же сюда, – требует уверенно, а голос все равно тихий и слабый. Сажусь на кровать рядом с ним.

– Дурак! – кричу сквозь слезы. – Я тебя уже сто раз похоронила.

– Не-а, – отрицательно машет перебинтованной головой. – У нас впереди будет целая жизнь.

Опускаю голову ему на грудь и обнимаю. И тут же резко отстранилась от того, что он застонал.

– Нет, ты, похоже, решила меня добить, – произносит без капли упрека, а у самого лицо перекосило от боли. – У меня два ребра сломано…

– Прости, – шепчу, чувствуя, что снова наворачиваются слезы. – Я так за тебя испугалась.

– Я же обещал, что никогда тебя не брошу, – притягивает к себе, и я снова навалилась ему грудь.

– А как же ребра? – испуганно пытаюсь отстраниться.

– Плевать, – прижимает сильнее, а я ощущаю, как напрягается его тело, и он почти перестает дышать. – Не отпущу.

Приподнимает за подбородок мое лицо и требовательно накрывает губы. Я отвечаю на поцелуй и в то же время не могу дышать. Нос заложило от рыданий. И это уже не важно, ничего не важно. Растворяюсь до основания в его близости.

– Я люблю тебя, – шепчу, пытаясь поймать воздух.

– Значит, ты простишь меня? – его руки сжимают меня в кольцо.

– Прощу, как только вернешь мне две жизни…