липовыми опознавательными знаками Объединенных сил по обеспечению безопасности в Чернобыльской зоне отчуждения. Использовать такой вертолет могли бы только мерки. Во-вторых, суммы, о которых говорится в дневнике — это тебе не гонорары Германа, Бармена или Сидоровича. Да и про Лиманск вскользь сказано в дневнике, а я знал, что там вотчина наемников, их территория, куда прочим сталкерам хода нет. Но это все так, второстепенная информация.
Я отложил дневник, взял контейнер и, вздохнув глубоко, нажал на кнопку открытия крышки. Контейнер с щелканьем открылся, я смог заглянуть в ячейки. В одной была "Батарейка" — возникающий в аномалии "Электра" артефакт, защищающий от поражения электричеством. Очень хороший, достаточно дорогой, но не уникальный. В Припяти, где "Электры" и "Теслы" на каждом шагу определенно пригодится. А вот во втором отделении…
Артефакт издал тот самый уже знакомый мне тихий звон, когда я вытряхнул его на ладонь. Он был размером с крупный апельсин и действительно походил на распустившуюся темно-лиловую розу, окруженную слабым пурпурным свечением. Я просканировал его "Велесом" — радиации он не излучал совершенно, при касании артефакта ощущалось легкое покалывание в нервных стволах, а на пальцах оставались светящиеся следы. Честно говоря, я даже не слышал об артефакте под названием "Чернобыльская роза", это был уже второй случай за месяц, когда мне попадался совершенно неизвестный артефакт. Надо будет навести справки в сталкерской сети по этому артефакту, наверняка есть люди, которые находили его, знают о полезных и вредных свойствах "Розы" и сколько она может стоить. Ну а пока есть смысл повесить контейнер на пояс, мои "Мамины бусы" остались у Уокера.
Да уж, в жизни все совершенно непредсказуемо. Несколько часов назад я был в плену, все мое имущество у меня отобрали, и Уокер держал меня на прицеле своего "Кольта". Прошло не так много времени, и я вновь при оружии, у меня есть все необходимое для рейда по Зоне, а Уокер…
Лучше об этом не думать.
Закрепив контейнер на поясе, я сунул дневник покойника в рюкзак, попил воды из фляги и вернулся на свое место — оно казалось мне самым безопасным в магазине. Светящиеся стрелки часов показывали четверть одиннадцатого, Дед отсутствовал уже больше получаса. Закралась нехорошая мысль о том, что если Платова засекут и убьют, дела мои станут совсем скверными, в одиночку я в Припяти много не навоюю. Забившись в угол, я прижимал к себе автомат и прислушивался к ночным звукам за стенами магазина. Больше всего я боялся услышать стрельбу, однако ночь оставалась тихой, я бы сказал, подозрительно тихой. В такой тишине есть что-то угрожающее. Время шло, а Дед все не появлялся. Может, он меня бросил? Вряд ли, его рюкзак остался здесь. Кстати. о рюкзаке…
Бутылка еще была полна на треть. Я сделал пару хороших глотков, вернул водку в Дедовский рюкзак, привалился к ободранной стене, закрыл глаза. Было бы еще чем закусить, вообще была бы лафа. Мысли мои вернулись к найденному у мертвого наемника сухпайку — там, внутри говяжьи фрикадельки, тушенка, рыбные консервы, гречневая каша с мясом и еще куча всяких вкусностей. В пустом желудке сосет, в кишках лягушки голодные квакают, требуют, чтобы их покормили. Нет, надо дождаться Деда, а то как-то нехорошо…
ПДА пискнул, высветив на дисплее приближающуюся к моему укрытию зеленую точку. Отлично, вот и Платов.
— Я же говорил тебе, выключи ПДА! — с упреком заявил он, войдя в магазин.
— Там в подсобке мертвец, — сообщил я. — Если бы не ПДА, я бы его не нашел. У него были артефакты и жратва. Я тебя ждал, чтобы почифанить.
— Некогда есть, — Дед подошел ближе, зашептал: — Все точно, в "Ивушке" они. Я видел четверых, но их больше, думаю, человек шесть-семь. Ярика, похоже, держат на втором этаже. Подъем, боец, время не ждет. Выдвигаемся на позицию.
— Ты хочешь, чтобы мы вдвоем с семью наемниками махались? Да ты сумасшедший, ей-Богу!
Он промолчал. Взял рюкзак, один из двух гранатометов и пошел к выходу. Видимо, счел, что все мне уже сказал, и выбор за мной. И я не смог отказаться. В Зоне все становятся немного психами, и эта чаша меня не миновала.
Сарыч однажды прочел нам свое любимое стихотворение, кажется, его написал англичанин Киплинг. Хорошее стихотворение, я там эти слова запомнил:
Умей поставить в радостной надежде,
На карту все, что накопил с трудом,
Все проиграть и нищим стать, как прежде,
И никогда не пожалеть о том.
Поскольку я ничего не накопил, то ставкой в походе к "Ивушке" станет только моя жизнь. И если я ее лишусь, то уже не смогу пожалеть о своем проигрыше.
Очень хочу надеяться, что найдутся люди, которые скажут потом обо мне что-то хорошее. Если, конечно, узнают…
Глава 15
Глава 15. Могила Клыка
Детский садик "Ивушка" выглядел мертвым и заброшенным, как и все в Припяти, но в двух крайних окнах второго этажа по фасаду горел тусклый колеблющийся свет, похоже, от разведенного в здании костра. В темноте за сетчатым забором угадывались очертания когда-то поставленных тут для детских игр горок, шведских лесенок, грибочков и фигур сказочных персонажей. Дед молча показал мне на стальные трубы, кучей наваленные у входа на территорию садика, как раз напротив фасада.
— Твоя позиция, — шепнул он. — Спрячься за трубами и привлеки их внимание. Покричи, постреляй. Остальное не твоя забота.
— Там меня за пару секунд грохнут!
— Ничего с тобой не случится. Только гранат остерегайся.
Я вздохнул, сглотнув противный застрявший в горле комок.
— Есть, командир!
— Засекаем время. Сейчас без десяти одиннадцать. Начало концерта через две минуты, ясно?
— Ясно.
— Тогда с Богом!
Согнувшись в три погибели, я в несколько бросков преодолел разделявшие меня и кучу труб метры. Спрятался за ними и понял, что Дед выбрал для меня самую безопасную позицию из всех возможных. Здание "Ивушки" было в пятнадцати метрах прямо передо мной, любой выходящий из дверей садика окажется у меня на прицеле. Что ж, не самая плохая позиция. Ночь ясная, противника я по-любому увижу, если наемники выйдут из "Ивушки"…
Мысли будто ветром сдуло, бросило в жар. В одном из освещенных окон я увидел черную фигуру — странную, огромную, с нечеловечески большой головой. Секунду спустя я понял, что это сталкер в экзоскелете. И я был готов поклясться, что он смотрит прямо на меня. Он стоял неподвижно несколько мгновений, потом шагнул от окна обратно в комнату. Неужто не заметил? Я шумно вздохнул, осторожно снял автомат с предохранителя,
