попадавший в кадр, поэтому поспешил выйти на улицу. Пересекая двор, навстречу мне шел друг, он сильно прихрамывал на одну ногу. Следом за ним вбежали несколько парней в камуфляже и медики с носилками.
К нам подбежали со всех сторон, врачи забрали мою девочку из рук. Она была в сознании, цеплялась за меня, плакала. Я держал ее за руку, обещая, что уже никуда не денусь.
- Где-то в доме мальчик, ему нужна помощь! Пожалуйста, найдите его! — Варя схватила первого попавшегося медика за рукав, кричала, что кто-то там может быть умирает. Какой еще мальчишка, я так и не понял. Но люди уже, итак, бежали к дому.
Внаглую завалился в карету скорой помощи, держал Варю за руку, пока ей ставили капельницу. Она здесь со мной, и все будет хорошо! Сейчас ей помогут, спасут, забрать бы только всю ее боль себе. На бледной коже выступали испарины, но дотронувшись до заостренной скулы, можно было обжечься огнем. Девушка вся горела.
- Вы нашли его? — Варя не могла успокоиться, переживала за того, кто находился в этом доме, хотя сама в данный момент была на грани. Смотрела на меня, просила помощи.
- Успокойся, прошу! Тебе самой нужна срочная помощь! — я был зол, что сейчас она думала о ком-то кроме себя.
- Он мне помог! Его могли покалечить! — она обиженно поджала губы, нижняя губа предательски задрожала. Господи! Выскочил из машины и быстро нашел Кирилла.
- Кирюх, ты в порядке? — я посмотрел на его ногу, кто-то уже успел наложить какую-то повязку поверх штанины. Он лишь отмахнулся, давая понять, что это пустяк. — Слушай, нашли в доме кого-нибудь еще? Варя все говорит, что нужно кого-то там спасти!
— Ну я видел, что ребята вынесли кого-то с верхнего этажа. Его в другую скорую погрузили, — надеюсь, это тот, о ком говорила Варя. Ринулся обратно к ней, врачи как-раз закончили с уколами, и мы могли с минуты на минуту поехать отсюда.
- Ну что? — моя девочка тут же накинулась на меня с вопросом.
- Его увозят на второй скорой! Все хорошо, не переживай! — я повернулся к фельдшеру, — мы поедем уже или нет? Она же истечет кровью!
- Мужчина, хватит кричать, рана не глубокая, выживет ваша жена! — женщина лет пятидесяти умело суетилась над Варей, стараясь игнорировать мое присутствие. А я, услышав ее недовольство на мой счет и все-таки положительный прогноз, немного подуспокоился. Жена… Приятно было осознавать, что в глазах других, Варя была моей женой.
Мигалки наших скорых и впереди едущих полицейских машин обеспечили самое быстрое попадание в близлежащую Московскую больницу. Женщина-врач постоянно заверяла меня, что опасаться нечего, проведут небольшую операцию, и все будет отлично. Варя под дозой обезболивающих и успокоительных уснула, а я продолжал сжимать ее ладонь, боясь, что все это может быть сном, и я снова ее потеряю.
Вторая медсестра сунула мне в руку какую-то таблетку со словами, что мне самому, судя по моему виду, нужна помощь. Подложил под язык шипучее лекарство. Сейчас от меня действительно никакого прока. Уже в больнице, когда меня выбросили за пределы операционной, пару минут слонялся по коридору, пока меня не нашел Селезнев. А ведь совершенно вылетело из головы, что там с этими отморозками и, самое главное, куда успел смыться Соловьев.
Начальник следователей завел меня в какую-то маленькую переговорную, наверное, любезно выделенную главным врачом. Здесь уже сидел Баркалов. Селезнев разложил на столе несколько листов с черно-белыми фотографиями из дома и подвала. На них были повязанные отморозки. Урод, который чуть не убил Варю, к сожалению, был жив, судя по тому, что его под руки тащили к тачке. Один запечатлен в доме, третий тип валялся на гравийке, видимо, это Кирилл приложился к его задержанию.
- Вся троица, к счастью, выжила после вашего буйного нападения! — Селезнев со злостью тыкал передо мной в фотографии.
- К сожалению, для меня! Не отвлекся бы на Варю, убил бы всех! — во мне все еще кипела ненависть к тому, что они с ней сделали. Благо, что жива осталась. — Где четвертый?
- Нашли избитым на втором этаже, был без сознания.
- Уроды что-то не смогли поделить? И начали колотить друг друга сами? — хоть в чем-то было удовлетворение.
- Там же нашли кое-какие документы на всю четверку. Этот избитый совсем мальчишка — семнадцать лет. Так что не знаю, каким образом он там оказался, пока мои ребята выясняют все подробности. Но сейчас все находятся в медучреждении. Надо привести к кое-какому адекватному состоянию, чтобы мы могли их допросить.
- А что с Соловьевым? — вот главная мразь, которая заслуживал настоящей казни.
- Задержан в Шереметьево. Мы не так долго можем его продержать под арестом, его адвокат во всю суетится.
- Наши адвокаты тоже не спят! — Баркалов подал голос со своего места. С благодарностью посмотрел на него, сейчас я мало мог принять каких-то обдуманных и адекватных действий. Серега здорово выручал.
- Я сюда вас, Сергей Викторович, позвал не просто так, — Селезнев угрюмо бросил взгляд на Серегу, — есть определенные данные, что Соловьев и компания замешаны в гибели вашей сестры.
- Каким образом? — слишком низкий голос Баркалова дрожал. Я же просто впал в ступор, сидел не шелохнувшись.
- Нашли части мотоцикла и госномера в гараже дома. Я это дело помню наизусть, к сожалению. Так что практически уверен, что это тот самый мотоцикл, на котором подрезали машину, в которой сидела Оля.
Серега тяжело вздохнул и отвернулся к стене, просто уставился в нее. Я же сейчас больше ничего не хотел слышать. Дотронулся до плеча Баркалова, глазами попрощался с ним и вышел в больничный коридор. Вокруг мелькали какие-то люди, кто-то что-то спрашивал у меня. Вроде бы даже здесь был Кирилл, потом какая-то медсестричка с испуганным взглядом склонилась над моим лицом, протирая разбитые скулы и губы от крови.
В голове крутились мысли, что Оля погибла из-за амбиций и жадности одного конкретного человека. Все стало упорядочиваться: ведь действительно семь лет назад на горизонте было несколько крупных контрактов, но из-за семейных проблем ни я, ни Баркалов толком не могли уделить должного внимания деловым вопросам. Потеряли много потенциальной прибыли, выполняли только текущие задачи. Наверно, почти на два года бизнес выбило из колеи. Соловьев тогда реально отобрал себе самые жирные куски. Сейчас он думал провернуть ту же схему: избавиться от Вари, тем самым, подорвав любую мою дееспособность. Я ведь с Питера уехал практически со сделки, которую должен
