полагать, что Дайал украл скипетр и Манускрипт, потому что обладал достаточной для этого магической силой, он — не самая злая ведьма в этой пьесе. Кто-то убил его и забрал Манускрипт себе. Нам известно, что Дайал часто помогал ведьмам продвигаться на высокие должности, которым они не всегда соответствовали. Может, одна из таких ведьм выступила против него. Может, Дайал оказывал слишком сильное давление, заставляя выполнять свои приказы, — я пожала плечами. — Может, он кому-то просто не нравился.
Винтер достал из кармана аккуратно сложенный лист бумаги.
— На это потребовалось время, — сказал он, — но здесь имена всех, за чьё повышение голосовал Дайал. Всего двадцать три имени.
Я присвистнула.
— Это много. Не то чтобы неподъёмное количество для расследования, но на это потребуется время.
— Разумеется. И если манускрипт вернули, потому что наш преступник уже впитал всю магию, нам нужно поторапливаться, пока он не сделал свой ход.
— Слишком просто.
На лице Винтера мелькнуло веселье.
— Вот как?
Я закатила глаза.
— Я с самого начала говорила тебе, что ублюдок, которого мы ищем — Адептус Прайс.
— Вообще-то твоим первым предположением был Ипсиссимус. А твой аргумент в пользу обвинения Прайса сводился к тому, что он носит слипоны.
— Я не обвиняла Ипсиссимуса напрямую, — отметила я. — Не по-настоящему. И у меня были другие причины обвинить Прайса. Теперь всё стало яснее. Кто бы ни убил Дайала, убийца знал, где он живёт, и какую защиту он установил дома. Как глава Отдела кадров, Прайс мог иметь доступ к этой информации. И очевидно, что он не очень хорошо справляется с работой. Его сотрудники ни во что его не ставят. Так что есть вероятность, что он присутствует в этом списке ведьм.
Винтер не опроверг мою теорию, но и не подтвердил её. Я продолжала.
— Тарквин предоставил ему алиби во время нашего визита, сказав, что он был с Практикусом Ли. Но Тарквин, скорее всего, просто видел это в его календаре. Он не присутствовал с ними на встрече. Прайс-лист мог отменить её, и никто бы не узнал. И с его знаниями о ведьмах Ордена, Прайс также мог быть осведомлён о провинностях Марша. Он мог состоять в дисциплинарном комитете, созванном по поводу других проступков Марша. Прайс знал, что Оскар Марш будет идеальным козлом отпущения.
— Нет доказательств, — сказал Винтер. — Если Прайс взял девятый том, то сейчас он уже не у него. Он у нас. И если Прайс убил Дайала, то необязательно найдётся кровавый след, доказывающий это.
Я подняла руку.
— Но, — мягко возразила я, — если у него личное дело Оскара Марша, то мы уже на полпути. Нам просто нужно его найти, — я помедлила. — Или послоняться вокруг и подождать, пока Прайс не воспользуется своими новыми магическими навыками, чтобы захватить власть и стать нашим правителем.
— Тогда давай не допустим этого, — улыбнулся Винтер.
— Хорошая идея, — выпрямилась я. — И не нужно отстранять меня или защищать меня, Раф. Я могу о себе позаботиться. Думаю, что я больше помогаю, чем мешаю.
Его улыбка исчезла, и Винтер серьёзно посмотрел на меня.
— Ты права и в том, и в другом, — он подался вперёд, пока я не почувствовала его дыхание на своей коже. — Имя Прайса есть в списке. И я не рассматривал его как серьёзного подозреваемого, пока ты не упомянула его впервые.
Я самодовольно улыбнулась, глядя в эти голубые глаза.
— Вот видишь? — сказала я. — Слипоны.
Глава 23
Мы оставили безрезультатные поиски в картотечных шкафах и отправились в кабинет Прайса. Хотя едва ли там что-то найдётся, учитывая публичный доступ к помещению и то, как часто Прайс бывал вне офиса, но всё же разумно пройтись частым гребнем по всему, что он припрятал.
Несмотря на то, что я бывала здесь раньше, в прошлый раз моё внимание было сосредоточено на Тарквине и бедной девушке, который он пудрил мозги. На этот раз я уделила больше внимания, окружающей обстановке. Смотреть было не на что: скопидомом Прайс не был. На его столе стоял пустой поднос, одиноко лежал остро заточенный карандаш и блокнот. Ни одной фотографии любимых. Все ящики заперты.
Я взяла блокнот и широко улыбнулась:
— Всегда хотела это сделать, — я схватила карандаш и начала штриховать им по чистой странице. — Подожди, — произнесла я. — Подожди… — я всмотрелась в бледные буквы, проступающие на бумаге. — Ага!
Винтер наклонился ко мне, чтобы посмотреть, и при этом обдал меня ароматом корня вероникаструма виргинского, припрятанного у него.
— Знаешь, тебе больше не нужны магические травы.
— Я пока попридержу их. Мне нравится знать, что ты здесь по собственному желанию, — проговорил он мне на ухо.
По мне прокатился лёгкий восторг. Что со мной творится все эти дни? Орден явно странно влияет на меня. Я быстро указала на бумагу.
— Он писал себе записку. Смотри.
Винтер посмотрел внимательнее.
— Молоко. Хлеб. Средство для мытья посуды. Едва ли это волшебное решение наших проблем, которое мы ищем.
— Да, но сработало! Я могу прочитать, что происходит в его жизни, не используя ни капли магии. Словно я Нэнси Дрю.
— Да ну, — пробормотал он, отойдя и присев у стола. — Заперто охранными чарами. Если бы у меня были нужные травы…
Я вычертила ему своё старое надёжное заклинание, и все три ящика разом распахнулись.
— Вот и всё, — я сделала реверанс. — Всегда пожалуйста.
Винтер обернулся и уставился на меня.
— Ты их просто открыла.
Ну ясен пень.
— Да.
— Но они были защищены чарами.
Ничего не понимая, я упёрла руки в бёдра.
— Не особо хорошо.
— Покажи мне эту руну.
Его тон не допускал возражений. Я пожала плечами: мне-то что? Я ещё раз вычертила руну, на этот раз целясь в последний закрытый ящик с другой стороны стола. Он резко открылся, ударив Винтера по ноге. Но тот не шелохнулся и следил за моими руками.
— Это не общеизвестная руна.
— Ты знаешь все руны?
— У меня практически фотографическая память, Иви. Я тренировался. Я никогда раньше не видел эту руну.
Такой ход разговора становился неудобным.
— И что? Я сама её изобрела.
Винтер шагнул ко мне.
— Ты хоть представляешь, насколько это необычно?
Я вздохнула.
— Только потому, что Орден придерживается традиций и традиционных рун.
— Нет. Они придерживаются традиционных рун только потому, что изобретать новые невероятно сложно. Существует целый научно-исследовательский отдел, посвящённый этому искусству, но даже им удаётся изобрести новую руну лишь раз в несколько месяцев, — в его глазах сверкнуло нечто необъяснимое. — Думаю, теперь я начинаю по-настоящему тебя понимать.
Я не имела ни малейшего понятия, о
