бездушная машина уносила ее все дальше, и он безнадежно отставал, отставал. И все равно бежал следом, пока мог ее слышать. И потом еще долго бежал…
– Слав, ты спишь? – ворвался в горький сон голос Дэсса.
Мстислав очнулся. Глянул кругом, затем – на показания приборов. Глайдер скользил вдоль синеватого, теневого склона снежной шапки, на безопасном расстоянии от горы. Всюду на фоне ясного неба – остроконечные белые вершины, словно ратники в серебряных шлемах. Дикие горы, где не живут СерИвы, куда не забрался еще человек в поисках какой-нибудь поживы.
На лобовое стекло было выведено изображение со сканера. Красные точки – сгустки живой материи у подножия горы, в глубоких ущельях. Конечно, здесь обитает всяческое зверье, однако нет ничего, похожего на миллауша. Под землю ушел, затаился в пещере? Очень Умному Зверю ничего не стоит сплющиться и просочиться в такую щель, что самый бывалый пилот-исследователь не заподозрит.
– Он где-то рядом. – Мстислав вглядывался в заснеженный склон, больше полагаясь на интуицию, чем на приборы. – Одного не пойму: как сюда добрался? По горам, по ущельям. Он бегает и лазает, как дьявол, но крыльев-то у него нет.
Телохранитель давно уже летал расходящимися кругами над местом, где простился с женой, братом и Анатолием Кирсаном. Давно уже за ними прилетел глайдер технической помощи, забрал всех троих и миллаушку, а погубленную «фелицию» унес в грузовом отсеке. Мстислав исследовал сотни квадратных километров, однако миллауша до сих пор не обнаружил. Странно. Зверь не мог удрать так далеко, чтобы сейчас таиться в какой-нибудь норе прямо под брюхом машины, а на большом расстоянии ему сны не навеять.
Внезапно их с Дэссом разом осенило. Телохранитель ругнулся, княжич заозирался.
– Не дергайся – лодку опрокинешь, – осадил его Мстислав – чисто по инерции, как будто Северин все еще был рядом и вернулась прежняя жизнь.
Где ушлый Зверь: по брюху растекся или на крыше устроился, прикидывается защитным покрытием? Нет, он внутри: климат-контроль надрывается, живую «печку» остужает. Отчего не поискали в глайдере с самого начала? Миллауш правильную мысль в ум не пустил, не иначе. Верно брат сказал: психотронное оружие.
Телохранитель выбрал подходящее место и посадил машину на снежник, выскочил на твердый, углаженный ветрами снег. Дэсс выпрыгнул следом. Холодный, пронзительно свежий воздух охватил влажными крыльями, влетел в салон машины сквозь открытые дверцы.
– Выходи, безбилетник, – велел Мстислав.
– Вылезай, не обидим, – добавил Дэсс.
Серая обивка салона потекла наружу – с потолка, стенок, стояков. «Обивка» укладывалась у ног телохранителя, и снег под ней таял и оседал. Зверь собрался в бесформенный ком, просев до близкой земли и оказавшись в луже талой водицы.
– Объяснись, – потребовал Мстислав. – Что за фокусы?
Княжич попытался вынуть миллауша из лужи, но не достало сил. Да и как его ухватишь – такой здоровенный мягкий ком?
– Слав, помоги.
Вдвоем они подняли Очень Умного Зверя, подержали на весу, давая стечь воде, и поместили обратно в глайдер, на заднее сидение. Дэсс погладил «обивку», и у него из-под руки выглянули два довольных желтых глаза.
– Ну? – поторопил Мстислав. – Что он объясняет?
– Ничего, – ответил княжич с недоумением. – Он просто очень рад.
Больше от миллауша ничего не добились; забрались обратно в выстуженный салон.
– Сейчас Очень Умный Зверь нагреет, – пообещал Дэсс. – Слав, куда мы теперь?
Кирсан велел: к черту на рога, подальше от людей и СерИвов.
– К морю. Ты ведь его никогда не видел? – Телохранитель поднял машину в воздух.
– Погоди. Не надо к морю. Слав, я прошу!
Мстислав снова опустил глайдер на снежник. Когда просит СерИв, трижды подумаешь, как отказать.
– Дэсс, в твой замок не полетим.
– Но мне…
– Исключено.
– Слав…
– Нет.
– Ты не даешь мне сказать.
– Я не хочу, чтоб ты просил.
– Я тебя магией заставлю слушать.
– СерИвская твоя душа! Ну, говори. Куда?
– В замок, – тихо вымолвил Дэсс.
Мстислав откинулся на спинку кресла, бездумно оглядывая ровный, будто вылизанный огромным языком, снежник, виднеющиеся кое-где камни, бесконечное синее небо, укрытые снегами вершины, белые полоски горных речек, что неслись вниз по склонам. Реку, на которой недавно стояли лагерем, гораздо более тихую и мирную, чем эти, отсюда было не видать.
Княжич заговорил, стараясь быть убедительным:
– Слав, СерИвы не лгут… ну, почти никогда. Я не стану предупреждать своих, обещаю. Люди сильнее нас и все равно одержат верх. Только жертв будет больше. – Он с тревогой посмотрел на Мстислава: – Ты мне веришь?
– Верю. Но в замок не пущу.
Эти слова неожиданно придали Дэссу уверенности.
– Слав, ты видел: я разбудил Зеркала в камнях. И теперь может проснуться Изначальное Зеркало. Легенды гласят, что когда придет страшная беда, с которой даже сам Милосердный Бог не в силах справиться, он разбудит камни, и те заговорят с Зеркалом. С Изначальным. А оно накажет и правых, и виноватых. – Княжича передернуло. – Я представить боюсь, что может случиться.
Мстислав задумался. В СерИвских легендах, несомненно, есть здравое зерно. Дэсс, невольно ставший воплощением Милосердного Бога, разбудил камни, против этого не попрешь. Допустим, еще какое-то Зеркало пробудится. Черт знает, какой от него может быть вред.
– Северин сказал: в Изначальном Зеркале даже ваши князья не разбираются. А ты что о нем слышал?
Дэсс улыбнулся.
– Я однажды подслушал, что отец рассказывал Кассу. Они тайно покинули замок и пошли вдоль скалы – ты ее видел, она защищает наш замок с одной стороны – а я прокрался следом.
– Зачем?
– По малолетству, вообразил, что они двинулись в пещеру, где хранятся пирожные. Мою сестренку в очередной раз наказали, лишив сладкого, и пирожные были вот так нужны! А на кухне надзор строгий, оттуда много не унесешь. Короче говоря, увязался за старшими, а они не заметили.
– Как не заметили? СерИвы-охотники проморгали погоню?
Княжич смутился и пояснил:
– Дело было после какого-то праздника. Все выпили много вина из красники.
Мстислав хмыкнул. Подгулявший князь с сыном не услыхали, что за ними крадется мелкий проныра. Ну, допустим.
Дэсс продолжал:
– Отец гнал перед собой белые шары, они плыли по воздуху и освещали путь. А я – позади, в темноте, ощупью. Крутыми тропами, лестницами, мостками. Но дорогу находить было легко. Как будто меня что-то звало к себе, помогало идти. Я-то доволен: пирожные ждут не дождутся, когда я их Дэссе отнесу. Ну вот, пришли. Оказалось, в скале озерцо. Отец с Кассом на берегу встали, а я поодаль притаился. Над черной водой белые шары плавают, в воде – их отражения, а со дна идет серебристый отсвет. И никаких пирожных! Я с досады хотел сразу уйти.
– Что ж не ушел?
– Так озерцо
